Новая Российская история |
| Рефераты - История | |
|
1. Распад СССР 2. Национальный вопрос в России 3. Эволюция понятия «межнациональный конфликт». 4. Межнациональные конфликты на постсоветских территориях 5. Чеченские войны Заключение Литература Введение Для осмысления процессов, происходивших в СССР и приведших к его распаду, необходимо рассмотреть особенности развития этого государства, форму его правления, государственный режим, форму административно-территориального устройства а так же некоторые другие проблемы советской государственности. Прежде всего, для понимания сущности государства в СССР следует дать характеристику формам этого государства. Конституция 1918 года закрепила и упрочила Советское государ¬ство как тип государства, открыто провозгласившего неравноправие социальных слоев, использование насилия для осуществления свои целей, а одной из этих целей объявлялась мировая революция. По форме правления Советское государство провозглашалось республикой. Однако это был весьма своеобразный, на наш взгляд, вид республи¬ки - в ней отрицалось разделение властей и, наоборот, провозглаша¬лось объединение всех ветвей власти в Советах, депутатский корпус, которых сам принимает законы, исполняет их, контролирует их исполнение. На этой идеологической основе, по существу, была создана мощ¬ная исполнительная власть, Советы были организованы как единая «вертикаль», как единая система, сверху донизу находившаяся полно¬стью под партийным контролем. Советское государство прошло длительную эволюцию, в том числе знала эволюцию и форма правления, но на всех этапах это было партийное государство. Назначение на все сколько-нибудь значи¬тельные посты (должности) проходило по решению партийных орга¬нов на основе так называемого принципа «номенклатуры». Существовала и практика так называемого директивного метода управления, когда особо важным партийным решениям придавалось значение директивы для Советов, их исполнительно-властного потенциала. Подкрепляло Советское государство и сращивание четвер¬той власти - средств массовой информации - с партийной ветви власти, формировали утопическое, мифологическое и конформистское общественное сознание. Апофеозом сращивания партийной власти, базирующейся на действенном механизме партийной ответственности и государственной власти, опирающейся на «силовые» структуры, главным образом на карательные органы, являлась Конституция 1936 года, в которой, по существу, провозглашалась руководящая и направляющая роль коммунистической партии как «ядра» всех государственных и иных структур. Иными словами, «партийное» государство получило кон¬ституционную основу. На некоторых этапах своей эволюции советская форма правления вырождалась в фактически монархические формы государственности - единоличную диктатуру вождя, Генерального секретаря К ПСС. В Советском госу¬дарстве в определенные периоды происходило сращивание не только законодательной и исполнительной властей, но и судебной и испол¬нительной властей, а практически сращивание с партийной властью. И как только сломался в начале 90-х годов партийный хребет Со¬ветского государства, система парткомов, перестала «работать» пар¬тийная ответственность, исчезло правовое, конституционное закреп¬ление партийной власти, столь же быстро, в параллель, зашаталось, а затем и рухнуло само Советское государство. 1. Распад СССР К концу 80-х гг. во всем мире происходили большие изменения, бурно развивался научно-технический про¬гресс. Советский же Союз находился в состоянии застоя. Постепенно ухудшалось экономическое положение в стра¬не, непомерные военные расходы изматывали общество, множились различные диспропорции. СССР выступал как антипод Запада на путях индуст¬риального прогресса. Противостояние шло по всем линиям: политика, экономика, идеология, военная сфера. В самом СССР развивались давно негативные тенденции, которые вели к развалу. На всех уровнях нача¬лось разложение партийно-государственного аппарата. Нарастающий кризис охватил все сферы общества. Сама жизнь требовала проведения продуманных, научно выверен¬ных и последовательных преобразований, прежде всего в экономике. Советское государство как особый тип государства, главным образом созданный и используемый для обеспечения власти коммунисти¬ческой партии в формировании социалистического общества, при¬шло в полное противоречие с социально ориентированной рыночной экономикой, другими реформами. Смена форм собственности - пе¬реход к частной собственности, политические реформы, плюралисти¬ческое инакомыслие, свобода слова, свобода массовой информации, стремление обеспечить реально права и свободы граждан, внешняя политика - не только сотрудничество, но и партнерство с буржуаз¬ными государствами в некоторых сферах и т. п. не могут обеспечи¬ваться прежним чиновничьим, бюрократическим аппаратом, сосре¬доточением всей власти у депутатского корпуса Советов. Более того, вся советская государственная организация российского общества стала обручем, который охватывал старые идеологические, полити¬ческие, экономические клише, цели, идеалы. Пришло время для рос¬сийского общества освободиться от этого обруча, стиснувшего все живые силы этноса. В начале 80-х гг. эрозия системы, ее неспособность обес¬печить решение назревших и перезревших проблем были оче¬видны для многих. С апреля 1985 г., когда Генсеком ЦК КПСС стал М.С. Горбачев, была предпринята попытка модерниза¬ции системы на базе марксистской социалистической идеи. Она окончилась, закономерно, неудачей. Страна стремительно шла к распаду. Известно, что становым хреб¬том системы власти в СССР являлся партаппарат. С апреля 1985 г. по этой системе велся прицельный огонь со стороны общества, которое бурно осваивало гласность и политичес¬кий плюрализм. Система на глазах у всех слабела, давала сбои, все более глубокие трещины покрывали монолит СССР. Сложные политические нововведения и бури отодви¬нули на задний план проблемы экономики, вызвали разрыв ее закономерных, взаимоподдерживающих связей с политикой. Нарастающий груз экономических и поли¬тических ошибок становился неподъемным. На таком фоне разрастались сепаратизм, национализм, вспыхнули противоестественная «война законов» и «противоборст¬во суверенитетов», которые разрушали основы многона¬ционального государства. И хотя в марте 1991 г. на Все¬союзном референдуме народ высказался за сохранение СССР, его распад вскоре стал свершившимся фактом, принесшим ни в чем не повинному народу неисчисли¬мые беды и страдания. Поражение путча в августе 1991 г. привело к обвальному распаду СССР. Образовались 15 самостоятельных государств. Властная вертикаль окончательно рухнула под влиянием указа Президента РФ (август 1991 г.) о приостановке деятельности руководящих органов КПСС и РКП. Партаппарат был устра¬нен, а новой системы власти не было. Президент СССР пред¬ставлял только самого себя. А Советы, о передаче власти которым так много говорилось при М.С. Горбачеве, не могли подхватить ее, хотя она буквально валялась на дороге. Они могли быть, в лучшем случае, органами местного самоуправ¬ления, но отнюдь не общегосударственной системой власти. В декабре 1991 года в Минске встретились лидеры России, Украины и Беларуси (стран-учредителей СССР) и заявили о прекращении действия Союзного Договора 1922 г. и о намерении создать Содружество Независимых Государств (СНГ). Оно объ¬единило 11 бывших союзных республик (без Грузии, Литвы, Латвии и Эстонии). В декабре 1991 г. Президент СССР М.С. Горбачев ушел в отставку. СССР прекратил свое существование. Декларация о независимости и суверенитете бывших республик СССР, которые раньше были всего лишь крупными административно-территориальными единицами, грозили, казалось, распадом только СССР, но не России. Однако опас¬ность полной дезинтеграции существовала. Распад коснулся и той территории, которая называется в настоящее время Россия. Речь идет не только о Татарстане, объявившем о го¬сударственной независимости, или Чечне. Распад нарастал по линиям и национально-этнических границ, и администра¬тивно-территори-альных на протяжении 1992-1993 гг. Воло¬годская область заявила о своей государственной независи¬мости, в Малом Совете Московской области обсуждался воп¬рос об объявлении республики Московия, в Екатеринбурге была провозглашена Уральская республика, сепаратистские тенденции ярко проявились в Сибири и на Дальнем Востоке. Драма безвластия в том и заключалась, что по всей стра¬не существовали Советы, которые властью быть не могли, а системы власти, способной сохранить общество от распада и, одновременно, реализовать демократические устремления народа, еще не было. Если это безвременье продлилось бы, дезинтеграция страны могла зайти очень далеко, вплоть до объявления отдельных деревень республиками (как это было в период гражданской войны). Из полного хаоса могло ро¬диться только то, что уже было: на базе ли одной из многочисленных компартий или, что еще хуже, националистичес¬ких движений. Как особую причину распада СССР следует рассмотреть административно-территориальное устройство страны и решение в ней национального вопроса. 2. Национальный вопрос в России Для государственности России «вечный» национальный вопрос - это, прежде всего, вопрос соответствия национально-государственного и административно-территориального устройства России тому уров¬ню состояния и способу решения национального вопроса, который сложился на определенном отрезке времени, на соответствующем этапе развития российского общества. Длительное время в XX веке национальный вопрос в России ре¬шался и таким способом: формально провозглашался федерализм, а фактически осуществлялся унитаризм. А то или иное устройство государства, отражающее способы реше¬ния национального вопроса, оказывало и оказывает важное воздей¬ствие и на политический режим, т. к. именно режим призван обеспе¬чивать территориальное устройство государства. Россия поистине «обречена» на постоянное решение националь¬ного вопроса в своей государственности в силу объективных причин: прежде всего ее расположения на огромном пространстве, включаю¬щем европейские и азиатские ареалы, условия, особенности существования этносов. Немаловажное значение имеет и другая причина - постоянная динамика в жизни этносов, их эволюция. Рост национального самосознания, появление у этнических групп собственных управленческих работников, правящих элит, языковые требования, новые правовые требования национальных движений, следование примерам удачных новых форм национально-государственных образований и т.д. - эти этнические изменения побуждают искать и новые, адекватные формы территориальной организации российской государственности. Формой территориального устройства Российского государ¬ства стали федеративные СССР, и РСФСР, входившая в состав СССР как самостоятельная республика наряду с другими республиками. В этом случае принцип устройства государства на основе территориального деления, что было характерно для Российской империи, был заменен на принцип этнической федерации. В основу решения национального вопроса было положено право наций на самоопреде¬ление, вплоть до образования самостоятельного государства. В этой связи надо отметить несколько обстоятельств. Прежде все¬го, право наций на самоопределение было идеологически и политиче¬ски использовано большевиками для привлечения на свою сторону в борьбе за захват и удержание власти национально-демократических движений, возникших в России после крушения империи в годы гражданской войны. Далее это право в интерпретации В. Ленина и его сторонников имело временную, и в этом смысле весьма демагогическую окраску. Действительно, в соответствии с марксистско-ленинской концепци¬ей общественного развития предполагалось, что с постепенным по строением бесклассового общества будут отмирать и национальные различия. Национальная доктрина Ленина и его сторонников предполагала, что в коммунистическом будущем человечества национальные разли¬чия будут стираться, произойдет ассимиляция многих этносов, фор¬мирование одного-двух мировых языков для общения, все нации со¬льются в одну, мировая революция приведет к появлению единой мировой социалистической республики (Европы и Азии, по крайней мере), интернационализм утвердится как окончательный итог разви¬тия национальной культуры, быта, отношений между народами. Такие упрощенные идеологические представления рисовались в концепции, которая была положена в основу этнической организации федератив¬ного государственного устройства России в 20-х годах XX века. Пред¬полагалось, что национально-федеративное устройство России, а за¬тем и СССР, будет преобразовываться одновременно с эволюцией социалистической государственности («полугосударство», «отмирание государства»). И поэтому этническая основа федеративного устройст¬ва имеет временной, политико-конъюнктурный характер. Однако это была, на наш взгляд, одна из крупнейших ошибок Ленина и его еди¬номышленников. По сути, была заложена государственно-правовая «мина замедленного действия» под основание российской государст¬венности. Введенный в ход всероссийской переписи 1920 года при¬знак «национальность», который использовался для «национального размежевания» - весьма произвольного определения государственно¬сти и границ (особенно в Средней Азии) вновь образованных респуб¬лик, входящих в состав СССР, - не только не стал отмирать, но, на¬против, к 50-м годам стал тормозом общественного развития, приобрел весьма грозное политическое, идеологическое и даже госу¬дарственное значение. Он учитывался при приеме и назначении на работу, при поступлении в высшие учебные заведения, при форми¬ровании руководства республик, создавал национальное напряжение в бытовых отношениях и т. п. В 70-80-х годах была сделана попытка при обосновании так на¬зываемого «зрелого социализма» ввести понятие «новой историчес¬кой общности - советского народа», которое должно было демонст¬рировать осуществление на деле ленинской национальной доктрины, постепенного перехода от этнической к иной социальной общности, которая лежит в основе государственности. Но ничего позитивного это понятие в решение национального вопроса не внесло. По суще¬ству, оно легло в идеологическую основу фактического унитаризма, к которому двигалось все государственное устройство СССР в начале 80-х годов XX века. Опираясь на утопическую ленинскую идею «сли¬яния наций в одну», «сохранения одного-двух мировых языков», вся национальная доктрина предполагала ассимиляцию тюрко-язычных и иных народов в славянской среде, русификацию всех иных народ¬ностей на огромных просторах советской империи. Ведь не случай¬но, что сейчас, после распада СССР, 25 млн. русских живут за пре¬делами России. Это типичные последствия известного из истории процесса воздействия наиболее многочисленного этноса на малые нации и народности. В России этот процесс русификации, как упо¬миналось выше, набирал силу до 80-х годов XX столетия, пока не поставил под угрозу само существование иных этносов, прибалтийских в первую очередь, и не вызвал в виде ответной социальной реакции национально-освободительные движения по всему периметру СССР. Разумеется, концепция единого советского народа как нельзя луч¬ше отвечала огромным территориальным просторам СССР, она име¬ла интернационалистическое содержание. Но при этом работала на постепенное удушение национальной психологии, образа жизни, спо¬собов воспроизводства и существования, языков других этносов, в том числе, как ни парадоксально, и самого русского этноса. Вместе с тем она, конечно же, была мощным средством против сепаратизма и на¬ционалистических идей разобщения народов, противопоставления их по искусственному признаку юридической принадлежности к тому или иному этносу, т. е. национальности. Разрыв между формальным провозглашением и фактическим по¬ложением дел в национально-федеративном устройства СССР и РСФСР заводил решение национального вопроса в тупик, оставил современному Российскому государству множество национальных «мин замедленного действия». Для распада СССР сыграло решаю¬щую роль то, что не все республики добровольно в свое время вошли в его состав (например, прибалтийские государства), и в 80-х годах начался процесс их выхода из состава СССР. Управление республи¬ками фактически осуществлялось из центра путем установившегося обычая направлять в состав руководства республики представителя центра, как правило, русской национальности, что вызывало проти¬водействие у местных политических элит. Иллюзия «единого совет¬ского народа» скрывала фактическое проявление шовинистических и националистических тенденций, которые вели к центростремитель¬ным, сепаратистским движениям в республиках и т. д. Многие национальные конфликты подавлялись насильственны¬ми, подчас геноцидными методами, репрессии направлялись против целых народов, в некоторых регионах протекали процессы русифика¬ции, что ставило немногочисленные народы на грань исчезновения. С другой стороны, установки на приоритетное экономическое, политическое, культурное развитие национальных окраин вело к умале¬нию интересов русского этноса, приводило к резкому ухудшению природных условий его существования, вело к экономическому и ду¬ховному упадку. Словом, решение национального вопроса, осуществленное в рос¬сийской государственности в 20-80-х годах XX века, не было эффек¬тивным, обанкротилась концепция постепенного исчезновения на¬циональных различий, национально-федеративное устройство не оказалось стабильным, поддерживалось главным образом тоталитар¬ным политическим режимом. 3. Эволюция понятия «межнациональный конфликт». Новейшая история России сложилась так, что целый ряд народов, этносов и национальных групп, долгое время живших между собою в мире и согласии, оставивших порой вековую вражду и признавших добрососедство в качестве фундаментальной ценности, вдруг перессорились между собой и заявили о «полной» государственной самостоятельности. Главный результат преобразований, ознаменовавшихся распадом СССР, действительно состоял в том, что положения деклараций о суверенитете, принятых в республиках Союза в 1989 - 1990 гг., были реализова¬ны в полной мере. На территории СССР возникло 15 новых госу¬дарств, каждое из которых стало само распоряжаться национальны¬ми ресурсами и проводить национальную политику. Вместе с тем за несколько лет территория бывшего Советского Союза превратилась в цепь национально-этнических вулканов: Карабах, Приднестровье, Таджикистан, Абхазия, Южная Осетия, Ингушетия и Северная Осетия, наконец, Чечня. Все это зоны затяжных национальных конфликтов, ставшие столь же известными, как Северная Ирландия, Палестина, Югославия. Анализ научно-энциклопедической и справочной литературы показал, что понятие «национальный конфликт» за последнее десятилетие претерпело существенные изменения. Термином «конфликт» (от лат. conflictus - столкновение) определяется столкновение противоположных интересов, взглядов, стремлений; серьезное разногласие, острый спор, приводящий к борьбе [Большая Советская Энциклопедия. Под ред. Прохорова А.М. - М., 1973. Т. 13. С. 84]. Распад тоталитарной системы в нашей стране привел к резкой де¬стабилизации межнациональных отношений, обострению старых и по¬явлению новых конфликтов на национально-этнической почве. Разли¬чаясь по масштабам, социальному значению, происхождению, «возра¬сту», напряженности, они имеют одну «конечную природу». Их глу¬бинные корни - нарушение прав той или иной нации или националь¬ной группы, справедливости и равноправия в межнациональных отно¬шениях. Это может быть политическое неравенство, когда в системе государственного управления преобладают представители какого-либо одного этноса в ущерб другим. Или языковое неравенство - провозгла¬шение государственным (официальным) языка какого-либо этноса, пусть даже он и доминирует в том или ином государстве, в ущерб другим этническим группам. (Пример - ситуация с румынским языком в Молдове, вызывающая недовольство в Приднестровье, где половину населения составляют украинцы и русские.) Или - насильственная ас¬симиляция, отказ в праве на автономию. (Судьба немецкого населе¬ния в СНГ, депортированного в годы второй мировой войны в различ¬ные районы Сибири и Казахстана.) [Этингер Я. Международные конфликты в СНГ и международный опыт//Свободная мысль. - 1993. - № 3, с. 87]. В литературе по национальным движениям сложилось несколько точек зрения на проблемы межнациональных (межэтнических) кон¬фликтов. Суть одной из наиболее известных и распространенных концепций выражается в том, что наступает новый цивилизационный кризис, который в ближайшем будущем обозначит себя в еще более драматичных формах. В основе столкновения лежит культурная не¬совместимость народов и, прежде всего несовместимость евро-хрис¬тианской и азиатско-мусульманской цивилизаций [Huntington S.P. The Clash of Civilizations?//The Intermational System after the Collapse of the East-West Order. 1994]. Действительно, если посмотреть на перечень горячих точек планеты, то нетрудно заметить, что культурно-цивилизационный компонент играет в них немаловажную роль (Боснийский конфликт, палестино - израильский конфликт и др.). Однако если присмотреться к этим конфликтам более внима¬тельно, то нетрудно заметить, что не менее важную роль в обосновании позиций сторон конфликта играют территориальные притяза¬ния и стремления к обоснованию права на существование суверен¬ного государства в пределах определенной территории. Причем во¬прос о праве на территорию облекается, как правило, в форму апел¬ляции к «священному»: к историческим корням народа, к религиоз¬ным традициям и, разумеется, к «национальным интересам» соответ¬ствующих сообществ. Вторая точка зрения на развертывающиеся конфликты представ¬ляет собой теоретическое обобщение ситуации, сложившейся во всем мире в послевоенный период. Распад колониальной системы стал и следствием, и мощным стимулом национальных движений и соот¬ветствующих национальных идеологий. Через национальные движе¬ния, противостоящие метрополиям, народы, добившиеся политичес¬кой независимости, встали на путь модернизации, приобщения к та¬ким достижениям мировой культуры, как высокие технологии, со¬временные информационные системы, рациональность управления, основанная на сочетании рыночных отношений и государственного регулирования экономики. Перед этими народами, представляющи¬ми большую часть населения земли, встала дилемма: либо раство¬риться в достижениях современной цивилизации, либо найти сред¬ства сохранения своей самобытности с помощью национализма. Вот почему, прежде чем объяснять национальные конфликты с помощью национализма, необходимо выяснить - в каждом конкрет¬ном случае отдельно, - о каком именно национализме идет речь, в какой мере и каким образом сочетаются в нем элементы архаики, за¬щита этнических или национальных интересов данного народа и стрем¬ление к модернизации. Более того, при конкретном анализе этой про¬блемы выясняется, что национализм каждого народа связан с версиями национального самосознания, опирающимися на соответствующий исторический опыт, на более или менее утвердившееся и распро¬страненное в массовом сознании этноса или национальной группы представление о самих себе, о своих ближайших соседях, об истори¬ческих нациях современного мира. Но здесь национализм сталкива¬ется с проблемой гражданственности, правового государства, с про¬блемой приоритетности прав личности или прав этнических образо¬ваний, народов и наций. Смысл третьей точки зрения или «концепции идеологического обруча» послужившей основой создания теории источников многонациональных конфликтов, сводится к тому, что социалистическая идеология, будучи вариантом идеологии тоталитарной, служила срeдством подавления национальных интересов. Как только под напором внешних и внутренних сил мощь тоталитарного государства ослабла, так, в полную меру, обнаружились подавлявшиеся до тех пор национальные интересы и национализмы [Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. - М., 1996, с. 3-4]. В основе всех трех перечисленных точек зрения на природу межнациональных конфликтов лежат, на наш взгляд, слишком широкие предпосылки, не позволяющие в полной мере учесть специфику происходящего в России. Это не значит, что они полностью неверны. Каждая из них схватывает какую-то сторону процесса и обращает внимание на некоторые важные характеристики субъекта социального действия, осуществляющего преобразования, но ни одна из них не сконцентрирована на происходящем ныне в российской жизни. В последнее время при анализе этно-национальных конфликтов преобладают междисциплинарные подходы, используется богатый материал, накопленный историей, политической наукой, культурологией, экономикой, этнологией, психологией, социологией, статистикой и географией [Анализ и прогноз межнациональных конфликтов в России и СНГ//Ежегодник Центра социологического анализа межнациональных конфликтов РНИСиНП. Под ред. С.Я. Матвеева. - М., 1994; Взаимодействие политических и межнационально-этнических конфликтов.//Материалы международного симпозиума 18 - 24 апреля 1994 г. Под ред. А.Г. Здравомыслова. - М., 1994]. 4. Межнациональные конфликты на постсоветских территориях Исследова¬ние межнациональных конфликтов на фоне общего хода российских преобразований, как правило, уже рассматривается как некая совокупность более широких про¬цессов, как своего рода социальный контекст, в котором происходят эти конфликты. Межнациональные конфликты рассматриваются также сквозь призму меняющихся интересов и ценностей [Динамика ценностных ориентаций населения России: 1990 - 1994 годы. Под ред. Л.А. Беляевой. М., 1996], а отношение к межнациональным конфликтам основано, прежде всего, на определенных нормативно-ценностных категориях. В качестве межнациональных столкновений рассматриваются те конфликты, которые, так или иначе, включают в себя национально-этническую мотивацию. В конфликтах подобного рода действует «сознание Мы» как этнической или национальной общности, выступающее специфическим средством или механизмом мобилизации социального, массового действия. В свою очередь, социальное действие оказывается средством и инструмен¬том борьбы формирующихся групп политической элиты за доступ к ресурсам и за возможность контроля над этими ресурсами. Таким образом, в определении межнациональных конфлик¬тов объединяются ценностные и ресурсные подходы, имеющие взаимодополняющий характер. Кроме того, обращается внимание на особую роль политичес¬кой элиты в провоцировании межнациональных или межэтнических конфликтов, хотя сама она, в свою очередь, представляет собой вполне определенный продукт внутренней дифференциации соответствую¬щей национальной группы [Здравомыслов А.Г. Социология конфликта. 3-е изд. - М., 1996]. Действительно, подобный подход позволяет сделать вывод прогностического свойст¬ва: в любом национально-этническом сообществе со сложной внут¬ренней структурой и перспективами перераспределения «групп вли¬яния» будет возникать этническая напряженность с тенденцией пере¬растания ее - при определенных условиях - в межнациональный конфликт. В отечественной литературе имеется широкий спектр типологии межнациональ¬ных конфликтов [Здравомыслов А., Тишков В., Этингер Я. и др.] Например, Я. Этингер с большей или меньшей долей условности сводит их к нескольким основным типам. 1. Территориальные конфликты, часто тесно связанные с воссоеди¬нением раздробленных в прошлом этносов. Их источник - внутреннее политическое, а нередко и национальное столкновение между стоящим у власти правительством и каким-либо национально-освободительным движением или той или иной ирредентистской и сепаратистской груп¬пировкой, пользующейся политической и военной поддержкой сосед¬него государства. Классический пример - ситуация в Нагорном Кара¬бахе и отчасти в Южной Осетии. 2. Конфликты, порожденные стремлением этнического меньшинст¬ва реализовать право на самоопределение в форме создания независи¬мого государственного образования. Таково положение в Абхазии, Грузии, отчасти в Приднестровье. 3. Конфликты, связанные с восстановлением территориальных прав депортированных народов. Спор между осетинами и ингушами из-за принадлежности Пригородного района - яркое тому свидетельство. 4. Конфликты, в основе которых лежат притязания того или иного государства на часть территории соседнего государства. Например, стремление Эстонии и Латвии присоединить к себе ряд районов Псков¬ской области, которые, как известно, были включены в состав этих двух государств при провозглашении их независимости, а в 40-е годы пере¬шли к РСФСР. 5. Конфликты, источниками которых служат последствия произ¬вольных территориальных изменений, осуществлявшихся в советский период. Это, прежде всего, проблема Крыма и в потенции - территори¬альное урегулирование в Средней Азии. 6. Конфликты, как следствие столкновений экономических интере¬сов, когда за выступающими на поверхность национальными противо¬речиями в действительности стоят интересы правящих политических элита недовольных своей долей в общегосударственном федеративном «пироге»! Думается, что именно эти обстоятельства определяют взаимо¬отношения между Грозным и Москвой, Казанью и Москвой. 7. Конфликты, в основе которых лежат факторы исторического характера, обусловленные традициями многолетней национально-осво¬бодительной борьбы против метрополии. Например, конфронтация между Конфедерацией народов Кавказа и российскими властями. 8. Конфликты, порожденные многолетним пребыванием депортиро¬ванных народов на территориях других республик. Таковы проблемы месхетинских турок в Узбекистане, чеченцев в Казахстане. 9. Конфликты, вызванные дискриминацией русскоязычного населе¬ния в ряде независимых государств Содружества. 10. Конфликты, в которых за лингвистическими спорами (какой язык должен быть государственным и каков должен быть статут иных языков) часто скрываются глубокие разногласия между различными национальными общинами, как это происходит, например, в Молдове. [Этингер Я. Международные конфликты в СНГ и международный опыт//Свободная мысль. - 1993. - № 3. С. 88-95]. Следует отметить, что один из принципиальных вопросов для понимания межэтнических конфликтов - вопрос об их связи с самим феноменом этничности: является ли связь между ними сущностной, заложенной в самом этническом многообразии человечества, или она сугубо функциональна? Если признать истинным первый подход, то тогда ингушей и осетин, арабов и евреев, армян и азербайджанцев следует признать «несовместимыми». Если исходить из второго, то надо сделать вывод: не этничность составляет суть таких конфликтов, она форма их проявления [Этносоциология. Под ред. Арутюнян Ю.В., Драбижева М.М., Сусоколова А.А. - М., 1999. С. 229.]. Это можно проследить на некоторых примерах конфликтов на пост-советском пространстве, начиная с 1991 года. I. Конфликты без применения военной силы. 1. В отношениях между Украиной и Россией на памяти многочисленные болевые точки, связанные с судьбой наследства СССР. Речь идет о таких его составляющих, как Крымский полуостров и Черноморский флот. Спорным является и статус Севастополя как го¬рода и военно-морской базы российского флота. Можно заметить, что ни российская, ни украинская стороны на уровнях отношений между президентами не стремятся к обо¬стрению разногласий. Наоборот, в последнее время наблюдается появление некоторых, пока еще малозаметных, интеграционных тенденций. Тем не менее, случай со сбитым самолетом украинской ракетой является одним из поводов к возрождению конфликтной атмосферы между двумя странами [Фельгенгауэр П. Ракета ошиблась//Московские новости. 9 - 15 окт. 2001. № 41. С. 8; Выжутович В. Скрытие показало//Московские новости. 12 - 16 окт. 2001. № 42. С. 13]. 2. Конфликты в прибалтийском регионе в определенной мере явились про¬должением конфликтов советского периода. Они связаны с пробле¬мой гражданских прав русского населения, которое рассматрива¬лось с позиций этнократического государства в качестве граждан «второго сорта» или вообще лиц без гражданства. Российское госу¬дарство вынуждено было искать меры защиты гражданских прав, что, соответственно, было интерпретировано как вмешательство во внутренние дела независимых государств и стремление возродить «имперские традиции». Остаются и территориальные притязания со стороны Латвии и Эстонии к Российской Федерации. Так, например, в сентябре 1991 года Президиум ВС Эстонии отменил указы 1945, 1946 и 1957 гг., которые закрепили границу между ЭССР и РСФСР, установленную в 1944 г., и тем самым вернулся к Тартускому миру 1920 г. [Комсомольская правда. 1994. 26 февраля; Российская газета. 1994. 18 марта; Независимая газета. 1996. 23 февраля.] В своей внутренней национальной политике Эстония взя¬ла, курс на сокращение числа русскоязычного населения в республи¬ке. «Почти все эстонские партии считают, что должна быть восста¬новлена демографическая структура довоенной Эстонии: 90% эстонцев, 8% - не эстонцев. В публикациях постоянно ут¬верждалось: Эстонию должны покинуть 200-250 тысяч человек» [Левицкий Л. Найти деньги для эмигранта//Известия. 1992. 12 июня] Президент Эстонии говорил: «Мы предпочли бы вер¬нуться в Эстонию, что существовала 52 года тому назад... Суще¬ствует предел количества русских, которых наше государство, насчитывающее 900 тысяч эстонцев, может абсорбировать» [Лорд Николас Бетел. Президент Эстонии Леннарт Мери: «Я жалею, что мы так хорошо обращаемся с русскими//Известия. 1993. 22 декабря»]. 21 июня 1993 года Государственное собрание Эстонии приняло Закон «Об иностранцах», который ущемляет гражданские права рус¬ских, проживающих в стране [Левицкий Л. Эстония: закон об иностранцах воспринят многими как объявление войны//Известия. 1993]. В связи с отношением правящих кругов Эстонии к русско¬язычному населению республики обозначился конфликт между Рос¬сией и Эстонией. Президент Российской Федерации в своем Заявлении от 24 июня 1993 г. подчеркнул: «Со стороны эстонских властей и законо¬дательных органов предпринят ряд акций по ограничению прав рус¬скоязычного населения. Эти акции носят недружественный по от¬ношению к России характер. Принятый в Эстонии Закон «Об ино¬странцах» грубо нарушает правовые, гражданские, имущественные, социальные и жизненные интересы русского и русскоязычного на¬селения. Фактически речь идет о практике этнической чистки и вве¬дении эстонского варианта апартеида. ... Руководством России будут предприняты все необходимые меры для защиты своих националь¬ных интересов и ограждения русскоязычного населения от поли¬тического, социального и полицейского произвола». [Заявление Президента Российской Федерации 24 июня 1993 г.//Российская газета. 1993. 25 июня]. Но как показала дальнейшая история, российская власть не стала обострять, казалось бы, неминуемый конфликт, а отношения правящих кругов Эстонии как и других прибалтийских государств к русско¬язычному населению республики так не изменилось [Шишкин А. Предписано убраться//Российская газета. 24 янв. 1995; Дымарский В. Русскоязычное дело// Российская газета. 24 янв. 2002. С. 1, 4]. II. Конфликты с применением военной силы. 1. Острый конфликт разразился в Приднестровье, когда Гагаузская и Приднестровская республики не были признаны официальными властями Молдовы, и были приняты официальные решения о незаконности этих новообразований. С конца 1991 года против Приднестровья начали проводиться систе¬матические акции силами Молдовского МВД. Противостояние меж¬ду Кишиневом и Тирасполем характеризовалось перманентными национальными стычками. 19-21 июня 1992 г. было осуществлено вторжение моторизо¬ванной бригады Молдовы в г. Бендеры. Бендерское побоище, обо¬шедшееся приднестровцам в 620 убитых и 3500 раненых, похоро¬нило почти все надежды на мирный исход противостояния. Это событие стало апофеозом конфликта, после чего начали предпри¬ниматься попытки решить проблему мирным путем при содейст¬вии России и международных организаций [Фельгенгауэр П. Битва за Бендеры - главное событие месяца//Независимая газета. 1992. 1 июля] В целях прекращения военных действий в Москве 21 июля 1992 г. состоялась встреча Президентов России и Молдова, на которой были подпи¬саны соглашение о принципах мирного урегулирования национального конфликта в Приднестровском регионе и коммюнике о подготовке предложе¬ний по урегулированию конфликта [П. Лучинский: Русским в Молдове ничего не угрожает//Московская правда. 1992. 5 августа; Емельяненко В. Кишинев скучает по ястребам//Московские новости.1992. 2 августа; Гамова С., Кондрашов Э. Ельцин и Снегур встретились в Кремле. Тирасполь не желает говорить с Кишиневом//Извести. 1992. 3 июля, Ротарь И. Загнанной на дерево кошке предлагают слезть. Президент ПМР Игорь Смирнов о ситуации вокруг непризнанной республики//Независимая газета. 1992. 22 октября]. 2. Конфликты в Закавказье приобрели особенно ожесточенный характер. Конфликт по поводу Нагорного Караба¬ха превратился в межгосударственный и вылился в полномас¬штабную войну между Арменией и Азербайджаном. В феврале 1992 г. обозначили новый виток в развитии карабахского конфликта. Речь идет о штурме Ходжалы - города с четырехтысячным преимущественно азербайджанским населени¬ем, расположенного на территории Нагорного Карабаха между Агдамом и Степанакертом. В ходе нападения армянских боевиков на этот населенный пункт было зверски уничтожено несколько сот его жителей, включая женщин, стариков и детей. Свидетельства о зверствах обошли всю прессу, они потрясают и кажутся чудовищ¬ными до неправдоподобия, отрезанные уши и головы, выколотые глаза, скальпированные черепа... По утверждениям азербайджан¬ской стороны, нападение армянских боевиков было активно под¬держано 366-м гвардейским мотострелковым полком войск СНГ, дислоцированным в Степанакерте. [Убийство мирных жителей не может быть оправдано никакими обстоятельствами: Доклад правозащитного центра «Мемориал» о массовых нарушениях прав человека, связанных с занятием населенного пункта Ходжалы в ночь с 25 на 26 февраля 1992 г. национальными формированиями (сокращенный вариант)//Независимая газета. 1992. 18 июня; Ходжалы. День последний. Баку, 1992]. Абхазский конфликт также приобрел насильственный характер [Демидов С. Грузия и Абхазия не слышат друг друга//Российская газета, 26 авг. 1992. С. 7; Чумалов М. Еще одна попытка силового решения// Российская газета. 28 авг. 1992. с.2; Орлов А. Новый адрес необъявленной войны//Советская Россия.20 авг. 1992. С. 1, 4]. В августе 1992 г. на территорию Абхазии, объявившей о своем суверенитете, вступили войска, подчиненные Госсовету Грузии. Идеология, проповедовавшаяся 3. Гамсахурдиа, не без основа¬ний характеризовалась как национал-шовинистская. Вот почему Э. Шеварднадзе, пришедшему к власти на волне обострения внутригрузинского конфликта и разо¬чарования широких кругов общественности в псевдодемократии, необходимо было четче заявить свою позицию именно в этом во¬просе и не торопиться с использованием силовых приемов там, где очаг конфликта вызревал с совершенной очевидностью. Кроме того, идеи антигрузинского суверенитета получили поддержку со стороны определенной группы российских политиков: часть из них надеется на то, чтобы проучить «демократа Шевард¬надзе, принявшего активное участие в развале Советского Союза»; другие и в самом деле не прочь были бы разыграть абхазскую кар¬ту во имя территориальных интересов «единой и неделимой в гра¬ницах до 1917 года матушки-России» [Абхазия: хроника необъявленной войны. Ч. 1. (14 августа - 14 сентября 1992 г.). М., 1992. С. 29; Червонная С.М. Абхазия 1992: коммунистическая Вандея. М., 1993]. 3. Ситуация в Таджикистане развивалась в форме кон¬фликта по поводу доминирования в общетаджикском масштабе одной из этнических групп этой страны. Изначально конфликт не был направлен против России и русского населения, однако острота противостояния (по типу афганской войны) привела к необходимости использования силового начала в целях умиро¬творения сторон. Этот конфликт имеет тенденцию перерастания в средне-азиатский конфликт в целом (с включением Узбекистана и других стран региона). Необходимость сохранения здесь российских, как и войск других стран-участниц СНГ, обусловлена была тем, что в противном случае могла произойти «афганизация» Таджикистана. 30 сентября 1994 г. Эмомали Рахмонов выступил на Генеральной Ассамблее ООН с инициативой придать силам СНГ в Таджикистане статус "миротворческих сил под эгидой ООН". 17 февраля 1995 г. в обращении к Совету Безопасности ООН президенты России, Казахстана, Киргизии и Узбекистана предложили предоставить свои подразделения, входящие в состав Коалиционных миротворческих сил СНГ, в качестве миротворческих сил ООН. В то время Россия играла роль посредника в мирных переговорах оппозиции и официального Душанбе, а российские пограничники и боевики оппозиции фактически являлись воюющими сторонами [С. Шерматова. "Кто, с кем и за что воюет в Таджикистане". "Московские новости", N 6, 11-18 февраля 1996 г., А. Ларенок, В. Потапов "С кем мы там воюем". "Труд", 21.12.96]. Таким образом, первый вывод, который следует из предложенного анализа фактов, состоит в том, что перечисленные конфликты, в независимости от использования средств их разрешения, именовались межнациональными конфликтами. Второй вывод заключается в том, что национальный конфликт, даже если он возникал в одной точке, то играл огромную дестабилизирующую роль. Как правило, последствия такого конфликта касались не только данного региона, они задевали все федеративное устройство России и уже обнаруживали свою силу как собственно внутрироссийские конфликты. Главная же причина возникновения конфликт¬ных ситуаций на национальной почве состоит, на наш взгляд, в стремлении социальных групп, вовлекаемых в политический процесс, дать свою интерпретацию на¬циональных интересов сообщества. Поэтому при определении сути межнационального конфликта можно, по нашему мнению, согласится с Тишковым В.А., который определяет межэтнический конфликт как любую форму гражданского, политического или национального противоборства, в котором стороны или одна из сторон мобилизуется, действуют или страдают по признаку этнических различий [Тишков В. Очерки теории и политики этничности в России. - М., 1997. С. 480]. Содержательный анализ конфликтов в пределах РФ, проведенный А. Здравомыслов, С. Матвеевым и др. [Здравомыслов А., Матвеев С. Межнациональные конфликты в России и СНГ//Институт этнологии РАН. М., 1995], позволя¬ет сгруппировать национальные конфликты немеждународного характера в три основных вида: 1. Конфликты, в которых доминирующую роль играют территориальные притязания. Они касаются соседствующих на¬родов и этнических групп и могут приобретать весьма острый характер. Наиболее явный пример конфликта этого типа - осетино-ингушский. Напряженность в связи с территориальными спо¬рами имело место и в Кабардино-Балкарии. 2. Конфликты сецессионного типа, в основе которых ставится вопрос о выходе из России и полной государственной самостоя¬тельности, Здесь наиболее ярким примером является чеченский кризис. Сецессионные тенденции имели место и в Татарстане до заключения договора о разграничении полномочий между феде¬ральными и республиканскими властями, несмотря на отсутст¬вие у Татарстана каких-либо внешних границ. За пределами России конфликтами такого же типа являются абхазско-грузинский и приднестровский. 3. Статусные конфликты, в основе которых лежат требования о расширении административно-управленческих полномочий в соответствующем регионе. Один из источников подобных конфликтных ситуаций заключается в проблеме ад¬министративного и государственного статуса соответствующих национальных образований. 5. Чеченские войны События, развернувшиеся в Чеченской Республике в 1994 г., внесли изменения в терминологию. Внутрироссийский конфликт в Чечне приобрел звучание как военная операция, война или чеченский кризис. [Илюхин В. Отказаться от попыток «разыграть» чеченскую карту// Российская газета. 15 дек. 1994. С. 2; Симонов В. Срок ультиматума истек. Что дальше?// Российская газета. 16 дек. 1994; Климов В. Они за победу. За свою.// Российская газета. 6 янв. 1995. С. 2]. Война в Чечне, по официальным российским оценкам - это внутригосударственный конфликт, основное содержание которо¬го - борьба России за территориальную целостность и укрепление безопасности. Основ¬ные задачи, которые решали федеральные войска, состояли в разгроме бандитских фор¬мирований, баз и центров подготовки диверсантов, пунктов управления и узлов связи, а также прекращение притока помощи боевикам из-за рубежа. Россия преследовала и важную стратегическую цель - не допустить блокирование своих выходов в Азию. Позиция Запада в отношении внутрироссийских военных конфликтов была основана на пяти исходных принципах: во-первых, продолжение насилия выгод¬но только тем, кто полагается на него как на средство реализации своих политических целей; во-вторых, военные конфликты, в частности война в Чечне 1994-1996 гг. показала, что здесь не может быть чисто военного решения; в-третьих, все участники конфликта должны воздерживать¬ся от «непропорционального» применения силы; в-четвертых, недопустимы репрессии граждан по этнической принадлежности или религиозным убеждениям; в-пятых, за¬щищая свою целостность, Россия должна была уважать суверенитет соседей, в частности Грузии и Азербайджана. [Talbott S. Statement on Russian attack en Grozny. Released October 22, 1999, Washington, 1999]. Начиная же с осени 1999 года, в отечественном осмыслении опять произошла трансформация первоначального понятия межнационального конфликта. Национальный конфликт немеждународного характера (чеченская война) стал называться «борьба с терроризмом», а позднее - с международным терроризмом [Баранец В. Российские военные готовятся ко второму этапу операции//Комсомольская правда. 1999. 9 окт. Грозный взять - не Терек перейти//Комсомольская правда. 1999. 16 окт. и др.]. Терроризм относится к той области политической борьбы, которая пред¬полагает использование насильственных форм и методов, осуждаемых правом или общественной моралью, и представляет собой одну из разновидностей политического экстремизма. В системе политического экстремизма терроризм занимает одно из центральных мест. Он является едва ли не наиболее опас¬ной для общества разновидностью политического экстремизма, поскольку, в отличие от других видов последнего, нанесение ущерба жизни и здоровью людей и их устрашение сознательно рассматриваются субъектами террориз¬ма в качестве необходимого условия достижения выдвигаемых террористами политических целей. Имея политическую направленность, существуя в сфере политических отно¬шений, терроризм обслуживает интересы тех или других социальных сил и ор¬ганизаций в их борьбе за власть, за ослабление позиций своих политических противников и укрепление собственных позиций, при этом он используется для достижения как стратегических, так и тактических целей. Как одно из явлений политической борьбы, терроризм отличает кон¬спиративный образ действий его субъектов, необходимый для обеспечения успеха подготовки и осуществления конкретных террористических акций и са¬мого существования террористических структур. Вместе с тем для терроризма, по крайней мере, для многих его направлений характерно стремление субъектов террористических акций обеспечить максимально широкую огласку самого факта совершения того или иного террористического действия, а также рекламу идейно-поли¬тических позиций и основных требований террористов. Подобная практика предназначена для обеспечения широкой поддержки экстремистских органи¬заций населением или симпатий с его стороны [Авдеев Ю.И. Терроризм как социально-политическое явление//Современный терроризм: состояние и перспективы. Под ред. Е.И. Степанова. - М., 2000, с. 41]. Заключение В начале 90-х годов сломался партийный хребет Со¬ветского государства; перестала «работать» система парткомов, исчезло правовое, конституционное закреп¬ление партийной власти, столь же быстро, в параллель, зашаталось, а затем и рухнуло само Советское государство. Та своеобразная форма правления, которую явило Советское государство, не могла бы просуществовать семь десятиле¬тий, если бы она не только опирал ась на партийную власть, «сило¬вые», особенно карательные, структуры. Советское государство знаменовало собой отход от модернизационной тенденции России, консервацию архаичных форм хозяйствования, особенно в колхозно-совхозной сфере, орга¬низации трудовой деятельности, но этот отход в организации формы правления вполне соответствовал социалистической системе хозяйст¬вования, социальной структуре российского общества, обеспечивал и подкреплял ее. Последствия выбора нашей страной, сделанного в начале девяностых годов нынешнего столетия, теперь налицо. СССР развален. Этничес¬кие споры, территориальные претензии, вооруженные столкнове¬ния и полномасштабные войны стали кошмарной реальностью сегодняшнего дня. Всего за годы горбачевской «перестройки» и ельцинских реформ (1985-1995 г.г.) на территории бывшего СССР возникло было развязано 240 кровавых конфликтов и войн, общее число жертв которых соста¬вило полмиллиона человек. В российско-чеченских войнах погибло около полумиллиона человек. Литература 1. Большая Советская Энциклопедия. Под ред. Прохорова А.М. - М., 1973. Т. 13. С. 84. 2. Этингер Я. Международные конфликты в СНГ и международный опыт //Свободная мысль. - 1993. - № 3, с. 87. 3. Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. - М., 1996, с. 3-4. 4. Анализ и прогноз межнациональных конфликтов в России и СНГ//Ежегодник Центра социологического анализа межнациональных конфликтов РНИСиНП. Под ред. С.Я. Матвеева. - М., 1994. 5. Взаимодействие политических и межнационально-этнических конфликтов//Материалы международного симпозиума 18 - 24 апреля 1994 г. Под ред. А.Г. Здравомыслова. - М., 1994. 6. Динамика ценностных ориентаций населения России: 1990 - 1994 годы. Под ред. Л.А. Беляевой. М., 1996. 7. Здравомыслов А.Г. Социология конфликта. 3-е изд. - М., 1996. 8. Этингер Я. Международные конфликты в СНГ и международный опыт//Свободная мысль. - 1993. - № 3. С. 88-95. 9. Этносоциология. Под ред. Арутюнян Ю.В., Драбижева М.М., Сусоколова А.А. - М., 1999. С. 229. 10. Фельгенгауэр П. Ракета ошиблась//Московские новости. 9-15 окт. 2001. № 41. С. 8. 11. Выжутович В. Скрытие показало//Московские новости. 12-16 окт. 2001. № 42. С. 12. Комсомольская правда. 1994. 26 февраля. 13. Российская газета. 1994. 18 марта. 14. Независимая газета. 1996. 23 февраля. 15. Левицкий Л. Найти деньги для эмигранта//Известия. 1992. 12 июня. 16. Лорд Николас Бетел. Президент Эстонии Леннарт Мери: «Я жалею, что мы так хорошо обращаемся с русскими//Известия. 1993. 22 декабря. 17. Левицкий Л. Эстония: закон об иностранцах воспринят многими как объявление войны//Известия. 1993. 23 июня. 18. Заявление Президента Российской Федерации 24 июня 1993 г.//Российская газета. 1993. 25 июня. 19. Шишкин А. Предписано убраться//Российская газета. 24 янв. 1995. 20. Дымарский В. Русскоязычное дело// Российская газета. 24 янв. 2002. С. 1, 4. 21. Фельгенгауэр П. Битва за Бендеры - главное событие месяца//Независимая газета. 1992. 1 июля. 22. П. Лучинский: Русским в Молдове ничего не угрожает//Московская правда. 1992. 5 августа. 23. Емельяненко В. Кишинев скучает по ястребам//Московские новости.1992. 2 августа. 24. Гамова С., Кондрашов Э. Ельцин и Снегур встретились в Кремле. Тирасполь не желает говорить с Кишиневом//Извести. 1992. 3 июля. 25. Ротарь И. Загнанной на дерево кошке предлагают слезть. Президент ПМР Игорь Смирнов о ситуации вокруг непризнанной республики//Независимая газета. 1992. 22 октября 26. Убийство мирных жителей не может быть оправдано никакими обстоятельствами: Доклад правозащитного центра «Мемориал» о массовых нарушениях прав человека, связанных с занятием населенного пункта Ходжалы в ночь с 25 на 26 февраля 1992 г. национальными формированиями (сокращенный вариант)//Независимая газета. 1992. 18 июня. 27. Демидов С. Грузия и Абхазия не слышат друг друга//Российская газета, 26 авг. 1992. С. 7. 28. Чумалов М. Еще одна попытка силового решения// Российская газета. 28 авг. 1992. с.2. 29. Орлов А. Новый адрес необъявленной войны//Советская Россия.20 авг. 1992. С. 1, 4. 30. Абхазия: хроника необъявленной войны. Ч. 1. (14 августа - 14 сентября 1992 г.). М., 1992. С. 29. 31. Червонная С.М. Абхазия 1992: коммунистическая Вандея. М., 1993. 32. С. Шерматова. "Кто, с кем и за что воюет в Таджикистане". "Московские новости", N 6, 11-18 февраля 1996 г. 33. А. Ларенок, В. Потапов "С кем мы там воюем". "Труд", 21.12.96. 34. Тишков В. Очерки теории и политики этничности в России. - М., 1997. С. 480. 35. Здравомыслов А., Матвеев С. Межнациональные конфликты в России и СНГ//Институт этнологии РАН. М., 1995. 36. Илюхин В. Отказаться от попыток «разыграть» чеченскую карту// Российская газета. 15 дек. 1994. С. 2. 37.Симонов В. Срок ультиматума истек. Что дальше?// Российская газета. 16 дек. 1994. 38. Климов В. Они за победу. За свою.// Российская газета. 6 янв. 1995. С. 2. 39. Баранец В. Российские военные готовятся ко второму этапу операции//Комсомольская правда. 1999. 9 окт. 40. Грозный взять - не Терек перейти//Комсомольская правда. 1999. 16 окт. 41. Авдеев Ю.И. Терроризм как социально-политическое явление//Современный терроризм: состояние и перспективы. Под ред. Е.И. Степанова. - М., 2000, с. 41. 42. Talbott S. Statement on Russian attack en Grozny. Released October 22, 1999, Washington, 1999. 43. Huntington S.P. The Clash of Civilizations?//The Intermational System after the Collapse of the East-West Order. 1994. |
|
| « Пред. | След. » |
|---|
