Экономические реформы в венгрии |
| Рефераты - Экономика | |
|
I. Итоги отхода от плановой экономики. II. Структурные реформы и качество роста Литература ВЕНГРИЯ (Magyarorszag), Венгерская Республика, государство в Центральной Европе. 93 тыс. км2. Венгрия продлевается с севера на юг приблизительно на 195 миль (315 км) и на 325 миль (525 км) с запада на восток. Страна граничит со Словакией на севере, Украиной и Румынией на востоке, Словенией, Хорватией и Югославией на юге и Австрией на западе. Население составляет 11,3 млн. человек (данные 1998 года), 97% - венгры. Городское население составляет 62% от всего населения страны (данные 1996 года). Официальный язык - венгерский, на нем говорят 97% населения. Немцы и словаки составляют самые большие этнические меньшинства. Меньшим числом обладают Южные Славяне (главным образом Хорваты и Сербы) и Румыны. Верующие преимущественно католики (64%) и протестанты (23%). Население Венгрии стареет, почти пятая часть населения - в возрасте 60 лет и выше. Приблизительно пятая часть полного населения живет в пределах столичной области - Будапешта. Жилье остается серьезной проблемой столицы, перенаселение обычно. В границах Венгрии, определенных после первой мировой войны, Будапешт оказался чрезвычайно мощным центром и продолжал развиваться опережающими темпами. В настоящее время здесь проживает каждый пятый житель страны, а с учетом пригородов - почти каждый третий. Самый большой город после Будапешта - Мишкольц - уступает ему по численности населения почти в 10 раз. Все это предопределяет не только превалирующее политическое, экономическое и культурное значение столицы, но и четко выраженный радиальный характер внутренних хозяйственных связей, весь тип территориально-экономической структуры, что, в частности, наглядно проявляется в географии транспортной сети. Основные индустриальные районы сложились вдоль протянувшейся с юго-запада на северо-восток цепочки средневысоких гор, где сконцентрированы основные месторождения полезных ископаемых. I. ИТОГИ ОТХОДА ОТ ПЛАНОВОЙ ЭКОНОМИКИ В период трансформационного спада ВВП Венгрии сократился на 18%, несколько больше, чем в среднем в Центральной Европе (16,8%) и намного меньше, чем в среднем по Юго-Восточной Европе (29,8%) или в СНГ (в 1989-1998 гг. - на 46%). В связи с этим специалисты высказывают ряд соображений. Во-первых, спад в венгерской экономике не укладывается в мрачные теоретические схемы процесса перехода, распространенные в литературе. В действительности этот спад не был столь глубоким, как во времена Великой депрессии, и стал чисто трансформационным явлением, поскольку сменялся ростом, хотя и не столь длительным, чем хотелось бы большинству из нас. Во-вторых, трансформации предшествовали три года стагнации, явившейся следствием истощения ресурсов при старом режиме. В-третьих, для возобновления роста венгерской экономики по¬требовалось больше времени, чем предполагалось. Только в 19 99 г., то есть лишь через десять лет с начала реформ, Венгрия достигла "пред¬кризисных масштабов" экономической деятельности, чтобы ни означал данный термин. Это объясняет широко распространенные неудовлет¬воренность и деполитизацию населения, которые находят свое прояв¬ление в постоянном голосовании на выборах против любых представи¬телей власти. В-четвертых, Венгрия имеет более умеренный, но ста¬бильный рост по сравнению, например, с временно высокими темпами роста в Словакии и Чехии. С 1996 г. он не сдерживался дефицитом баланса текущих операций. Величину этого дефицита (1-2% в год) уда¬валось компенсировать за счет притока капитала, не связанного с рос¬том внешнего долга, а именно - прямых и портфельных инвестиций. Важнейшая проблема трансформации - обеспечение роста бла¬госостояния населения. Судя по динамике показателя общих фак¬тических расходов на потребление из всех стран Центральной Ев¬ропы только в Венгрии и Словакии пока не достигнут предкризис¬ный уровень потребления. Ограничение потребления положительно влияет на инвестиции и рост, но может сопровождаться увеличени¬ем разрыва в доходах групп населения. Соотношение доходов 10% самых бедных и 10% самых богатых граждан Венгрии составило 1:8 (в начале 80-х годов оно равнялось 1:5, а в конце - 1:6), что соответствует уровню Франции и выше аналогичных показателей в скандинавских странах и ФРГ. Анализ показателей расходов на потребление по странам Цен¬тральной и Восточной Европы свидетельствует о том, что попытки поддерживать потребление вместо стимулирования роста приводили к обратным результатам и демонстрировали пресловутую неспособ¬ность контролировать неинвестиционные расходы. Примеры Румы¬нии и России и, вероятно, в еще большей степени Молдовы говорят сами за себя. Поэтому сдерживание расходов на потребление следу¬ет рассматривать как плюс венгерской экономической политики. Од¬нако доля потребления в ВВП остается невысокой. Экономический рост в любой стране невозможен в течение дли¬тельного периода без накопления капитала и при низком уровне ин¬вестиций. Так, в Чешской Республике рост инвестиций не был направ¬лен на модернизацию устаревших производственных мощностей в промышленности и создание новых, поэтому за кратковременным "бумом" последовал спад. В Словакии он произошел в 1999 г. при реализации мер по структурной перестройке, а в Болгарии и Румы¬нии даже небольшое оживление инвестиционной деятельности в се¬редине 90-х годов сменилось ее спадом. Среди стран, проводивших обновление основного капитала, в чис¬ле первых стоят Эстония, Польша и Словения, далее следует Венгрия. Поистине пугающий спад инвестиций произошел в Украине, России, Казахстане, Латвии, Болгарии и Румынии. В отличие от них в Венгрии инвестиции сокращались такими же темпами, как и ВВП, а рост по¬следнего был связан с резким увеличением первых. Во всяком случае, рост, основанный на инвестициях и экспорте, представляется устойчивым. Примечательно, что функция роста инвестиций в Венгрии в 1992-1999 г. была монотонной (за 10 месяцев 1999 г. прирост составил 10 п.п.). В Польше сокращение инвестиций в 1988-1991 гг. было го¬раздо больше, но их последующее оживление оказалось более значи¬тельным. В Словении за продолжительным спадом в 1990-1994 гг. последовал самый высокий рост инвестиций. В то же время в Словакии произошло сокращение объема капиталовложений, подобное тому, ко¬торое наблюдалось в странах Юго-Восточной Европы в 1990-1995 гг. Оно отражало серьезный промышленный спад вследствие реструкту¬ризации недиверсифицированного социалистического производства. В качестве одного из индикаторов социальных издержек транс¬формации можно рассматривать безработицу. В Венгрии ее уро¬вень был постоянно и существенно ниже, чем в среднем по Восточ¬ной Европе (на 2-3 пункта). Вероятно, еще интереснее сравнить его с уровнем в быстрорастущих экономиках Польши, Словении и до не¬давнего времени Словакии. В то время как в Словении безработица сохранялась на "испано-финском" уровне, в Словакии она в 1999 г. резко возросла - до 18%. В Венгрии гибкий и либерализованный рынок труда способствовал росту занятости даже при умеренных темпах оживления экономики. В 1999 г. (на третьем году ощутимого 4-процентного роста) уровень безработицы, по данным официаль¬ной статистики, сократился до 7,1%. Пожалуй, венгерская экономика остается единственной "хрестоматийной" в регионе, поскольку в ней рост масштабов экономической деятельности сразу приводит к увеличению занятости на макроуровне. Международные примеры показывают, что ранние попытки струк¬турных изменений при сохранении высокого уровня занятости (прежде всего с помощью политики доходов и за счет недопущения роста фон¬да заработной платы предприятий) себя не оправдали и привели к противоположным результатам. В последней трети 90-х годов в Чеш¬ской Республике и в России уровень безработицы постоянно повы¬шался. В Хорватии, Албании, Югославии, раздираемой военными конф¬ликтами, Македонии и Боснии безработица приняла угрожающие мас¬штабы, опасные для поддержания макроэкономической стабильности и социального равновесия. В Венгрии, напротив, уровень безработицы в размере 7,1% сопоставим с 6,4%, достигнутыми с помощью "польдерной модели" в середине 1999 г. в Нидерландах. Конечно, неформальная экономика Венгрии, которая, по оценкам, производит 22-23% ВВП, слу¬жила буфером в периоды массовых увольнений, когда так называемые активные меры на рынке труда не привели к улучшению ситуации. Важную роль играла также занятость в сферах малого бизнеса и услуг. Условия раннего выхода на пенсию в Венгрии в 1991-1995 гг. (правда, с тех пор радикально "урезанные") способствовали (по крайней мере в социальном отношении) преодолению повсеместного снижения уров¬ня деловой активности в первые годы трансформации (в 1989-1995 гг. число безработных сократилось с 5 млн. до 3,5 млн. человек). Как стабилизировать экономику? Рассуждения на эту тему были, так сказать, "бестселлером" начала 90-х годов. Экономический рост, даже и неустойчивый, невозможен без снижения инфляции до уме¬ренного или низкого уровня. Одновременно становится ясно, что ста¬билизация может быть необходимым условием роста, но не достаточ¬ным. Это подтверждается данными по Грузии, Молдове и Украине, а также очень низким уровнем экономической активности в странах Балтии, Новых Землях ФРГ и в Хорватии. В Югославии и России дезинфляционные меры временами были успешными, временами нет. Эстония, Словения, Польша и Венгрия представляют интерес как сграны, проведшие разовую (шоковую) дезинфляцию, которая, однако, казалась более постепенной, чем предполагалось. Венгрия либерализо¬вала большую часть цен и "освободила" заработную плату еще в соци¬алистический период. К 1990 г. в стране не было денежного "навеса", подлежащего секвестированию. К "всплеску" инфляции в 1990 (28,9%) и в 1991 гг. (35%), который тем не менее был самым низким для стран региона, в основном привел внешний шок в результате коллапса тор¬говли со странами СЭВ, а также резкого роста цен на нефть, вызван¬ного войной в Персидском заливе. Однако в дальнейшем дезинфляционная политика не активизировалась, и динамика цен в Венгрии "подтянулась" до динамики цен в других странах этой группы. Чем объяснить специфику столь длительного периода стабилизации? Одни исследователи подчеркивают роль инфляции издер¬жек в данном процессе, а также номинальных эффектов самоподдерживающихся инфляционных ожиданий, усугубленных неточными прогнозами инфляции. То, что выглядит как резкий рост внутреннего долга и расходов по его обслуживанию, в большинстве случаев явля¬ется просто номинальной компенсацией за обесценение активов в результате инфляции. Другие аналитики к указанным факторам добав¬ляют влияние постоянного понижения валютного курса и длительный процесс формирования относительных цен в нерыночных секторах. Здесь необходимо учитывать прежде всего цены, покрывающие издержки и обеспечивающие действительное возмещение стоимости, то есть амортизацию. Это касается в первую очередь таких сфер, как жилье, здравоохранение, местный транспорт и образование. Стратегия более радикальной дезинфляции, проведенная в Латвии и Литве, не была столь эффективной в аспекте расширения масштабов экономической деятельности. Хорватия достигла более убедительных результатов, но надо учитывать ряд обстоятельств. Во-первых, в этой стране существует система жесткого государственного регулирования цен, свободное ценообразование встречается редко даже в рыночных секторах. Во-вторых, по масштабам экономической деятельности Хорватия ближе к Румынии, чем к любой стране с умеренной инфляцией. В-третьих, темпы инфляции в Хорватии повышались с каждым годом, и уровень безработицы оставался крайне высоким. В Чехии процесс стабилизации до 1996 г. казался более устойчивым, однако продолжение либерализации и спад в течение трех лет подряд свели на нет относительные успехи в области дезинфляции. В 1999 г., то есть только на третьем году спада, инфляция снизилась существенно (до 4%), а в 1994-1998 гг. она оставалась на высоком уровне. Для Венгрии была характерна умеренная инфляция при довольно высоких темпах в 1992-1997 гг., отражавших слабость правительств и издержки "пакета мер по структурной перестройке", принятых в марте 1995 г. Однако в 1997-1999 гг. темпы роста цен снизились вдвое (с 18,4 до 9,5%). Согласно общему мнению специалистов, Венгрия вступила в "клуб" тех, кто (вновь) обнаружил, насколько трудным может быть дальнейшее снижение инфляции до 3-5-процентного уровня. Устойчивому характеру и роста, и дезинфляции традиционно угрожала слабость позиций стран ЦВЕ на внешних рынках. Так, в 1990-1998 гг. объем экспорта в долларовом исчислении стран ЦВЕ удвоился, стран Балтии - возрос в 4 раза, стран СНГ - всего на 50%. В этом отношении больших успехов в группе стран с умеренной инфляцией достигла Эстония, в которой экспорт за указанный период увеличился в 7 раз, за ней следуют Литва (более чем в 4 раза), Словакия (в 3 раза), Чешская Республика (в 3 раза) и Венгрия (в 2,5 раза). В Венгрии большой прорыв произошел в результате реализации "пакета мер по структурной перестройке"9, когда в 1995 г. доходы от экспорта удвоились. В 1999 г. доля машин и оборудования в экспорте повысилась до 54%, традиционная сельскохозяйственная продукция составила не более 9%. Эти изменения в структуре венгерского экспорта, способствуя стабилизации доходов, делают его менее зависимым от колебаний конъюнктуры. Свыше 70% экспорта приходится на внутрифирменную торговлю ТНК, что отражает более высокие формы технологической кооперации и почти полностью устраняет влияние постоянного повышения реального валютного курса форинта. Рыночный курс форинта, который традиционно занижен меньше, чем курсы валют других стран региона, составляет около 70% его паритета покупательной способности. По объемам прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в модернизацию Венгрия за 1989-1999 гг. сохраняла лидирующее положение среди других стран ЦВЕ. Это еще больше проявилось в объемах ПИИ на душу населения, что связано с размерами страны. Накопленный приток ПИИ на душу населения за отмеченный период был почти вдвое больше, чем в Чешской Республике и Эстонии, в четыре раза, - чем в Польше, и в три раза, - чем в Словении. Правда, в 1997-1998 гг. объемы ПИИ в Венгрии не увеличивались. Меньшие объемы ПИИ могут иметь большее макроэкономичес¬кое значение в странах с более низким уровнем ВВП на душу населе¬ния, таких, как государства Балтии или Юго-Восточной Европы. Ко¬нечно, в этих данных отражается различная роль ПИИ в национальной стратегии приватизации. Чем больше они определяют и формируют структурные решения, тем выше вероятность успешной адаптации к спросу внешнего рынка. При этом вероятность получения достаточ¬ных средств для поддержания роста (не путем осуществления отдель¬ных проектов, "игры" на фондовом рынке или продажи природных ресурсов) возрастает пропорционально притоку ПИИ. Возможно, впол¬не оправданно рассматривать ПИИ на душу населения как синтети¬ческий показатель успеха рыночной трансформации, поскольку он отражает динамическую устойчивость модернизации и роста. Низкие объемы прямых портфельных инвестиций в Словакии и Словении предвещают необходимость решения структурных проблем, в то время как резкое улучшение данного показателя в Эстонии, Че¬хии, Румынии и Литве свидетельствует об ускорении структурных реформ. Это, по-видимому, более важно для среднесрочной перспекти¬вы, чем обсуждаемые политиками показатели текущей активности (динамики производства и потребления). II. СТРУКТУРНЫЕ РЕФОРМЫ И КАЧЕСТВО РОСТА Количественные показатели эффективности венгерской эконо¬мики в период рыночной трансформации, как следует из предыдуще¬го раздела, нельзя признать высокими. Од¬нако было бы ошибочно примитивизировать связь между указанны¬ми процессами, как это обычно делают международные организации, и чрезмерно упрощать комплексные взаимоотношения и причинно-следственные связи экономической политики и эффективности хо¬зяйственной деятельности. Во-первых, в небольшой открытой эконо¬мике внешние условия (подобные краху СЭВ или влиянию финансо¬вого кризиса 1997-1999 гг.) оказывают решающее воздействие на мак¬роэкономические показатели. Во-вторых, также важно наличие изна¬чальных диспропорций, равно как и накопленных экономикой акти¬вов. В-третьих, надо учитывать фактор воздействия институциональных изменений. Конструктивная политика сначала причиняет "боль", а потом "вылечивает", проходя, например, путь от процедур банкротства до пруденциального надзора и раскрытия информации компаниями и банками. Венграм пришлось убедиться в этом на собственном опыте, когда в 1991-1992 гг. произошли массовые банкротства, когда в 1992-1993 гг. все крупные банки стали технически неплатежеспособными или когда в 1998-1999 г. скрытый внутренний долг был превращен в явный при осуществлении пенсионной реформы, что привело к ухудшению состояния бюджета. Мы действительно знаем (не в последнюю очередь благодаря реалистичной оценке финансового кризиса в Восточной Азии и его заражающему влиянию), что излишний акцент на определенном наборе фактов и количественных показателей может привести к принципиально ложным суждениям. В последние 10 лет стало также ясно, что трансформация гораздо глубже и шире, чем бюджетная реформа и либерализация, поскольку она включает в себя институциональное строительство и структурные реформы. Одним из главных критериев политики трансформации является не ее оптимальность (очевидно, таковой она никогда не бывала), а то, проложила она или не проложила путь к динамически эффективным решениям, устойчивым в финансовом отношении траекториям роста. При таком подходе уже не важно, насколько быстро росла доля частного сектора в ВВП. Важно, созданы ли действительно эффективные формы корпоративного управления, или изменение титула ее собственности укрепило руководящую роль номенклатуры, или просто позволило приватизировать монополию и другие виды ситуационной ренты. Вопрос, например, не в том, сколько было создано частных пенсионных фондов, а в том, была ли "заложена пенсионная бомба" замедленного действия для будущих поколений. Вполне возможно, что в результате приватизации пенсионных фондов просто перераспределяется предстоящее финансирование дефицитов, а не создается лучшее обеспечение прав пожилых людей на пособия или расширяется рынок капиталов. Таким образом, в оценке издержек и успехов трансформации нельзя опираться на элементарные факты, которые можно произвольно комбинировать. Здесь необходим комплексный подход, поскольку за улучшением или ухудшением того или иного параметра могут скрываться неоднозначные процессы. Возьмем дефицит бюджета. Что стоит за его снижением или увеличением? В Венгрии только расходы, связанные с консолидацией банков в 1993-1994 гг., обусловили 1,6% годового дефицита бюджета 1999 г., плюс расходы на пенсии (0,7%). Постоянные выплаты процентов по государственным ценным бумагам, помещенным в 1994 г. в портфели получающих помощь (консолидированных) коммерческих банков. Если учесть летнее наводнение в 1999 г. и непредвиденные расходы в Косово, Венгрия уже подошла к верхнему пределу дефицита бюд¬жета, установленному Маастрихтскими соглашениями для периодов спада, без каких-либо ошибок в планировании (в отношении дохо¬дов или роста), без каких-либо непредвиденных факторов (каким является удвоение цен на нефть с 11 до 23 долл. за баррель) или дополнительных обязательств по обслуживанию долга, связанных с более высокими, чем ожидалось, уровнями реальных процентных ста¬вок (защищающих механизм валютного курса). Главное - активная политика в области институционального строительства. Превращение всех издержек в явные (в том числе в пенсионной системе) - адекватный пример такой политики. Обеспе¬чение платежеспособности банков путем конвертации задолженности в ценные бумаги, погашение которых осуществляется постепенно, а не путем пополнения финансовых активов - также разумная фи¬нансовая техника. Дело в том, что расходы на постепенное погаше¬ние долга, по определению, легче покрывать из текущих поступле¬ний. Активность в НАТО и Косове - это долгосрочный вклад в безопасность страны, что прямо способствует долговременной кон¬вергенции уровня процентных ставок с их уровнем в ЕС. В итоге проблемой остается дефицит бюджета 2000 г., превышающий 3% (его уровень по Маастрихтским соглашениям в зависимости от метода расчета должен находиться в интервале 1,6-2,4%). О неустойчивости государственных финансов свидетельствует, в частности, тот факт, что общие государственные расходы (бюджета и небюджетных фондов) снизились с 52,1% в 1991 г. до примерно 45% в 1999 г. и 42,3% ВВП по проекту бюджета на 2000 г. Дефицит бюджета расширенного правительства (включая специальные фон¬ды, социальное обеспечение и муниципальные финансы) сохранялся в 90-е годы в среднем на уровне 6% ВВП. И размеры дефицита, и отсутствие тенденции к его сокращению дают основания для беспокойства. В первой половине 90-х годов причины, характерные для трансформационного спада, привели к сокращению доходов. Между тем для поддержания социальной стабильности были резко повышены пенсии, пособия по безработице, социальные выплаты и субсидии фермерам. Рост цен на медицинские услуги в основном был связан с состоянием бюджета при одновременном стремлении сохранить социальную стабильность и справедливость. В результате расходы на удовлетворение общественных потребностей сначала уве¬личились, затем в 1994-1996 гг. стабилизировались, а в дальнейшем сно¬ва возросли. Причины этого - те же, что и в странах ЕС: фрагмента¬ция бюджетного процесса, слабость министерства финансов, сильные позиции представителей определенных заинтересованных групп. В какие бы периоды (1991-1992 гг. и 1994-1996 гг.) правительство ни пыталось пойти по пути, предписанному теориями фискальной устойчивости, оно встречало упорное политическое сопротивление. Правоцентристское правительство 1998 г. сознательно превратило Министер¬ство финансов в бухгалтерию, в то время как ни Министерство эконо¬мики, ни аппарат премьера не смогли взять на себя роль главного проводника экономической политики. В целом, несмотря на радикаль¬ное сокращение доли внешнего долга в ВВП, состояние финансов и задолженность правительства остаются нерешенными проблемами. Общеизвестно, что устойчивая структурная перестройка требует расходов. По изложенным выше причинам урезание расходов шло по всем направлениям, ликвидировались и реструктурировались все статьи расходов, которые давали невысокую отдачу. С этой точки зрения как негативный факт надо отметить, что правоцентристское правитель¬ство отбросило различные концепции, не воспользовавшись имевшейся схемой реформирования системы государственного управления и со¬циального обеспечения. А это позволило бы снизить ставку налоговых отчислений в фонды социального обеспечения. Баланс бюджета обеспечи¬вается путем ужесточения сбора налогов и откладывания на будущее инвестиций в государственный сектор. Такой набор мер абсолютно не соответствует концепции достижения фискальной устойчивости. Вероятным следствием изложенного является постоянная суще¬ственная нагрузка на фонд заработной платы (до сих пор 60% вало¬вых расходов на оплату труда изымается в форме налогов), что дестимулирует занятость, развитие малого бизнеса, ослабляет адаптацию предложения к спросу на рынке. Другими словами, отсутствие про¬гресса в области сокращения бюджетных расходов создает неболь¬шие возможности, если создает вообще, для дальнейшего уменьшения роли государства, включая снижение налоговых ставок. Общее налоговое бремя в Венгрии (в 1998 г. доля налогов состав¬ляла 41,8%) все еще значительно превышает средний уровень налого¬обложения в странах ОЭСР (37,2%). Но еще больше проблем созда¬ют недостаточная "прозрачность" налоговой политики, множество ис¬ключений и произвольное расходование государственных средств. Все это - более серьезное препятствие на пути развития нового бизнеса, чем размер налоговых ставок как таковых. Поэтому правомерно спро¬сить: насколько хватит результатов реформ середины 90-х годов? Действительно, переходный период в Венгрии закончился. Доля ВВП, перераспределяемого через бюджет, хотя и велика, но все же меньше, чем в Дании, Швеции и Франции. В 1998 г. она была равна средней по ЕС. В то же время доля частного сектора возросла до 80% к ВВП, что делает развитие экономики в целом не зависимым от пра¬вительственной опеки (и политики). Структура внешнего долга также значительно улучшилась, поскольку половина текущего долга относится к корпорациям (в основном транснациональным), а не к налогоплательщикам. Такому улучшению во многом способствовало решение (1995 г.) об использовании разовых доходов от приватизации для погашения внешнего долга. В результате приватизации и либерализации финансового посредниче¬ства была создана прочная институциональная база для динамичного эффективного распределения ресурсов (и защита от произвольного государственного вмешательства). Позитивное влияние этих факторов уже наглядно проявилось при реструктуризации предприятий. Не будем подробно рассматривать историю успехов и недостатков приватизации банков. Напомним лишь ее результаты: к концу 1997 г. только 1/5 банковских активов принадлежала государству, а 2/3 пере¬шли к стратегическим иностранным инвесторам, ни один из которых не получил контрольного пакета. Коэффициент достаточности собствен¬ного капитала венгерских банков в 1995-1998 гг. увеличился до 18%. Между тем масштабы рынка капиталов продолжали расти. На мест¬ном рынке доминируют акции 70 самых крупных компаний. "Голубые фишки" МОL, "Richter" или ОТР одновременно являются предметом купли-продажи на биржах Нью-Йорка и Лондона. В группе второго "эшелона" 70-80 компаний имеют возможность привлекать деньги по низкой цене, даже если они еще не отвечают жестким требованиям Будапештской фондовой биржи в отношении пруденциального надзо¬ра и раскрытия информации. Вопрос об участии в операциях или уходе с рынка капиталов в принципе решается только управляющими. В итоге фондовая биржа перестает играть ту второстепенную роль, которая была ей присуща вначале, и становится важным источником финансирования именно крупных корпораций, принимающих струк¬турные решения. Правда, ТНК по-прежнему могут использовать ме¬ханизм финансирования через материнскую компанию или привле¬кать деньги прямо на денежном рынке Нью-Йорка, как это делают компании "Дженерал электрик" или "Нокиа". Трудности, которые были связаны со слабым развитием национальной сферы финансо¬вых услуг, ушли в прошлое. Огромное поле для расширения финан¬совых услуг предоставляют сферы малого и среднего бизнеса и роз¬ничных банковских операций, хотя они требуют крупных инвестиций и более надежных государственных гарантий. Это означает, что в от¬личие от опыта Чехии и Латвии (и в противоположность авантюр¬ному характеру российского финансового сектора) венгерский ры¬нок капиталов постепенно превращается в надежный, определяющий структуру рынка институт. Его постоянные связи с Лондоном и Нью-Йорком свидетельствуют о все большей глобализации и о том, что при вступлении в ЕС не возникнет проблема участия на равных в формирующемся европейском рынке капиталов. Рынок капиталов Венгрии уже играет существенную роль в при¬нятии решений о вложении капитала и корпоративном финансиро¬вании, имеющем макроэкономическое значение, хотя это не делает Венгрию "законодателем цен" на рынках. Однако для нее важно то, что влияние финансового рынка усиливается, включая, например, его возросшую нестабильность, которой приходится противостоять с помощью процентной и курсовой политики. Быстрое размещение та¬ких инструментов, как недавно выпущенные номинированные в фо¬ринтах государственные облигации со сроком погашения 7 и 10 лет (вместо преобладавших до этого казначейских обязательств со срока¬ми погашения 6-9 месяцев), свидетельствует о постепенно приобрета¬емой финансовой зрелости, что позволяет применять более тонкие методы финансового менеджмента, чем раньше. С этой точки зрения радикальные меры по дальнейшей дезинфляции, фискальные реформы, которые заставят государственный сек¬тор экономить государственные расходы, и присоединение к зоне евро в среднесрочной перспективе, видимо, образуют единый "пакет", являющийся предпосылкой финансирования высоких устойчивых темпов роста в Венгрии (то есть условием сближения с ЕС по объе¬мам производства в реальном секторе). В известном смысле главная привлекательность ЕС для Венгрии состоит в том, что он повышает доверие к ее системе регулирования и таким образом способствует снижению стоимости внешнего частного финансирования. Финансирование инвестиций в модернизацию основ¬ного капитала и ускорение действительной конвергенции могут быть реальным, надежным и, что не менее важно, децентрализованным фак¬тором, не требующим осуществления крупных программ в области инфраструктуры в рамках ЕС, повышения налогов и перераспределе¬ния межправительственных полномочий в высших органах ЕС. Литература 1. Герасимов В.Г. Венгрия сегодня. - М., 1988. 2. Маков Д.С. Венгрия. - М., 1990. 3. Корнаи Я. Макростабилизация в Венгрии: политэкономический взгляд//Ми-ровая экономика и международные отношения, 1999, № 2. 4. Корнаи Я. Макростабилизация в Венгрии: политэкономический взгляд//Ми-ровая экономика и международные отношения, 1999, № 3. 5. Чаба Л. Венгрия на рубеже веков: итоги трансформации и перспективы вступления в ЕС//Вопросы экономики, 2000, № 6. |
|
| « Пред. | След. » |
|---|