Краткая биография Фонвизин Д.И.

Денис Иванович Фонвизин родился 3 (14) апреля 1744 (по другим сведениям - 1745) года в Москве. Он происходил из старинной дворянской семьи, учился в университетской гимназии, затем на философском факультете университета. В общей сложности, он пробыл в московской гимназии и университете семь с половиной лет, до осени 1762 г. Учился Фонвизин весьма успешно. Имя его неоднократно встречалось в числе награжденных (трижды ему вручалась золотая медаль) в газете «Московские ведомости», где печатались отчеты о ежегодных торжественных актах университета.
Правда, сам Фонвизин весьма иронично относился к своим успехам и со свойственным ему юмором писал в неоконченных мемуарах «Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях», что одну из медалей ему присудили за то, что, в отличие от двух других экзаменуемых гимназистов, на вопрос «куда течет Волга? (один ответил — в Черное море, другой — в Белое) Фонвизин отвечал «не знаю» «с таким видом простодушия», что экзаменаторы единогласно присудили ему медаль. И хотя уровень преподавания по ряду дисциплин, особенно в гимназии, был недостаточно высоким, Фонвизин, отдавая должное занятиям в университете, отмечал, что именно там получил он «вкус к словесным наукам».
Попав в числе «избранных учеников» в 1758 г. в Петербург к куратору университета графу Шувалову, Фонвизин в Петербурге на приеме у Шувалова видит Ломоносова, знакомится с видными деятелями Российского театра Ф. Г. Волковым и И. А Дмитриевским.
Театральные представления произвели на него огромное впечатление. «...Ничто в Петербурге так меня не восхищало, — вспоминал Фонвизин впоследствии, — как театр, который я увидел в первый раз от роду. Действия, произведенного во мне театром, почти описать невозможно: комедию, виденную мною, довольно глупую, считал я произведением величайшего разума, а актеров — великими людьми, коих знакомство, думал я, составило бы мое благополучие».
Это пристрастие к театру Фонвизин сохранил на всю жизнь. Любовь к словесным наукам, как и характер дарования Фонвизина, проявилась уже в студенческие годы. 24 августа 1761 г. в «Московских ведомостях» было опубликовано объявление: «При императорском московском университете напечатаны вновь и продаются Голберговы басни, переведенные господином фон-Визиным, ценою экземпляр по 50 копеек без переплету» (В письме брату в 1824 г. Пушкин, имея в виду глубоко национальный характер творчества Фонвизина, писал: «Не забудь фон-Визина писать Фонвизин. Что он за нехристь? Он русский, из прерусских русской»). Выбор нравоучительных басен датского писателя Гольберга и перевод их, сделанный живым, разговорным русским языком («для тогдашнего времени язык перевода замечательно чист и свободен»,— писал Вяземский), говорили о даровании Фонвизина. Он переводит статьи, дидактические рассказы, сотрудничает в журнале «Собрания лучших сочинений», издававшемся в 1762 г. при университете.
В конце 1762 г. Фонвизин подает прошение о приеме на службу в Иностранную коллегию. Прошение было удовлетворено, и Фонвизин переезжает в Петербург.
Уже в ранний период литературной деятельности, занимаясь переводами, Фонвизин выступает как прогрессивно мыслящий человек, испытавший на себе влияние просветительских идей. Он переводит политическую трагедию Вольтера «Альзира», проникнутую антиклерикальным духом, трактаты, комедии, среди которых следует выделить французскую комедию Гpecce «Сидней», получившую у Фонвизина название «Корион». Переводом и переложением этой пьесы Фонвизин отдал дань «прелагательному» направлению, заменив иностранные имена и введя отдельные бытовые подробности, долженствующие указать на то, что события происходят в России. В этой полуоригинальной комедии Фонвизин впервые выводит на сцену (спектакль был сыгран в 1764 г.) крестьянина, рассказывающего о своей горькой участи. Этого эпизода нет в комедии Грессе — он взят Фонвизиным из реальной российской действительности. Из диалога слуги Андрея с крестьянином следует, что житье последнего и бедно, и убого. Поборы, взятки, бесправие — таково положение крестьян в России. Изображение крестьянина Фонвизиным предвосхитило появление крестьянских персонажей в комических операх.
Наряду с переводами появляются оригинальные произведения Фонвизина, окрашенные в резко сатирические тона. Сатирический характер дарования Фонвизина определился довольно рано. Впоследствии в «Чистосердечном признании» он писал: «Весьма рано проявилась во мне склонность к сатире. Острые слова мои носились по Москве... Меня стали скоро бояться, потом ненавидеть... Сочинения мои были острые ругательства: много было в них сатирической соли...»
Из ранних сатирических произведений Фонвизина наиболее существенными являются «Лисица-казнодей» и «Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке», в которых сказались общественно-социальный пафос и сатирическая острота, составляющие основную силу Фонвизина-сатирика.
Сатира басни «Лисица-казнодей» направлена на льва, «царя зверей, пресущего скота», и тех, кто окружал его трон, расточая царю безмерное славословие. В «Ливийской стороне» умер царь зверей — Лев. Со всех сторон на похороны стекаются «скоты». Надгробное слово берет Лисица-казнодей, произнося Льву елейные похвалы, говоря о его добродетели и заслутах. Присутствующий при этом Крот шепчет Собаке, что все это «лесть подлейшая», рассказывает о том, что «трон кроткого царя» был создан из «костей растерзанных зверей», что любимцы и сановники Льва драли шкуры с «невинных животных». Собака прерывает Крота:...Чему дивишься ты,
Что знатному скоту льстят подлые скоты?
При чтении басни обращает на себя внимание использование в обличительных целях слов «скот» и «скотолюбие». Наряду с прямым значением эти слова несут в себе в зависимости от контекста переносный смысл. Заключительная фраза басни, слова Собаки: «Так, видно, никогда ты не жил меж людьми» — раскрывают аллегорический смысл басни.
Басня Фонвизина по едкости сатирического обличения и художественным достоинствам (выразительная образность и живость разговорного языка) превосходит современные ей произведения басенного творчества. В силу обобщающего смысла басни-сатиры Фонвизин напечатал ее в 1787 г., когда славословили Екатерину II за предпринятую ею поездку в Крым.
Наряду с басней «Лисица-казнодей» в списках распространялось в Петербурге «Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке» (1763—1766). Послание это пронизано антиклерикальным пафосом и сатирически зло обличает современную Фонвизину действительность. Белинский писал о «Послании к слугам», что «оно переживет все толстые поэмы того времени». Обращаясь к слугам (в изображение слуг Фонвизин вносит целый ряд конкретных деталей, которые делают эти образы живыми и зримыми), автор послания задает им философский вопрос о смысле мироздания. Он предлагает поочередно слугам ответить на вопрос: «На что сей создан свет?» Поставленная философская проблема явилась поводом для того, чтобы вскрыть социальную несправедливость в жизни общества.
В ответе крепостного слуги Ваньки, которого барин называет «большая голова, малейшего ума пространная столица», много острой наблюдательности, горького скептицизма, когда он рисует картину современного мира, где все построено на обмане, своекорыстии, погоне за деньгами:
Попы стараются обманывать народ,
Слуги — дворецкого, дворецкие — господ.
Друг друга — господа, а знатные бояря
Нередко обмануть хотят и государя,
И всяк, чтобы набить потуже свой карман,
За благо рассудил приняться за обман.
Особенно достается в монологе Ваньки тем, кто на словах отрекся от мирских благ:
Смиренны пастыри душ наших и сердец
Изволят собирать оброк с своих овец.
Овечки женятся, плодятся, умирают,
А пастыри притом карманы набивают.
За деньги чистые прощают всякий грех,
За деньги множество в раю сулят утех.
Слуги не смогли ответить на вопрос: «На что сей создан свет?» — не смог и барин, задавший им этот вопрос: «И сам не знаю я, на что сей создан свет!»
Однако нарисованная в монологах Ваньки и Петрушки картина русской крепостнической действительности говорила о том, что устроен «сей свет» крайне скверно.
«Послание к слугам» отличается большими художественными достоинствами. Оно воспринимается как живой, непринужденный разговор между собеседниками, причем речь каждого индивидуализирована, образы даны правдиво и убедительно. Все это свидетельствует о тенденциях реализма, которые будут усиливаться в творчестве Фонвизина по мере углубления и зрелости его политического мировоззрения.
Фонвизин-публицист
После недолгой службы в Петербурге под началом кабинет-министра И. П. Елагина, выделявшегося из сановников Екатерины своим интересом к литературе (он сам был стихотворцем и переводчиком), Фонвизин вновь поступил в Коллегию иностранных дел, где сблизился с Н. Паниным, вельможей, который играл значительную роль в государственной жизни страны. Будучи идеологом дворянского либерализма, он хотел ограничения самодержавной деспотии «фундаментальными» законами, некоторого смягчения крепостного права. И хотя эта оппозиция носила дворянско-аристократический характер, тем не менее она способствовала развитию прогрессивных взглядов в обществе, требуя от самодержавия законодательных актов, а от дворянства честного служения на пользу государству. Став секретарем Н. Панина, Фонвизин полностью разделяет его оппозицию «самовластию» и своим творчеством драматурга, публициста борется против деспотии и произвола в бюрократическом государстве, против неограниченного рабства крестьян. В трактате «Рассуждение о истребившейся в России совсем всякой форме государственного правления и от того о зыблемом состоянии как империи, так и самых государей», написанном по «мыслям» Н. И. Панина, в резкой полемике Фонвизина с Екатериной на страницах «Собеседника любителей российского слова» и в других публицистических выступлениях сатирика отчетливо проявляются политические взгляды писателя.
В 1777—1778 гг. Фонвизин выезжает за границу и довольно долго находится во Франции (в Париже он пробыл свыше пяти месяцев). Из Франции Фонвизин пишет частные письма к своей сестре Ф. И. Аргамаковой, П. И. Панину (брату Н. И. Панина), к Я. И. Булгакову. Эти письма, несмотря на определенный адресат, носили ярко выраженный общественно-социальный характер и явились замечательным памятником русской публицистики XVIII в. Франция для передовых людей России обладала особенным притягательным интересом. Однако непосредственное знакомство со страной, где Фонвизин наблюдал нравственное разложение дворянского общества, фаворитизм при дворе, экономическое неравенство и нищету народа, вызвало не только разочарование, но и резкую критику со стороны писателя. Острый ум Фонвизина, наблюдательность, умение разобраться в экономических, социальных и политических явлениях в жизни французского общества позволили ему нарисовать исторически верную картину феодально-абсолютистской Франции и дать оценку увиденному. «Я думал сперва, что Франция, по рассказам, земной рай, но ошибся жестоко», — писал сатирик в письме к сестре. Его поражает нищета народа и безудержное обогащение королевского дома: «Король, будучи ограничен законами, имеет в руках всю силу попирать законы... Каждый министр есть деспот в своем департаменте... Что видел я и в других местах, видел и во Франции. Кажется, будто все люди на то сотворены, чтоб каждый был или тиран, или жертва».
Это стремление, изучая французскую действительность, глубже понять процессы, происходящие не только во Франции, но и в России, и найти пути к улучшению социально-политического порядка на родине придавало письмам остроту публицистического пафоса.
Нарисованная Фонвизиным картина резких контрастов в жизни французского общества, сатирическое разоблачение им развращенности и обогащения придворной знати, высшего духовенства дали возможность Белинскому высоко оценить социально-политическое звучание писем: «Читая их, вы чувствуете уже начало Французской революции в этой страшной картине французского общества, так мастерски нарисованной нашим путешественником».
Вместе с тем Фонвизин оценивает по достоинству то, что заслуживает внимания во Франции. Это особенно относится к французской торговле и промышленности. «По справедливости сказать, — пишет Фонвизин о лионских шелковых мануфактурах, — сии мануфактуры в таком совершенстве, до которого другим землям доходить трудно».
Письма Фонвизина написаны метким, образным, живым русским языком. Они ироничны, однако эта ирония часто переходит в сатиру, когда дело касается социальной сущности явлений.
Читая письма Фонвизина, нельзя не обратить внимание на суровую оценку им французских просветителей. В письмах сказалась классовая ограниченность мировоззрения Фонвизина, который не видел исторической роли буржуазии и отрицательно оценивал ее идеологов. Резки в письмах отзывы о Вольтере, д'Аламбере и др. Ненавидя деспотию и беззакония самодержавия, Фонвизин был далек от идеи революционного преобразования действительности. Кроме того, ему претили «ласкательства» философов к Екатерине, их чрезмерные похвалы ей. И только для «славного Руссо» он делает исключение, видя в нем «самого независимого и принципиального».
Письма Фонвизина из Франции1 выделялись критическим восприятием современной писателю Франции и глубоким социальным осмыслением действительности.
Политические взгляды Фонвизина, стремившегося к ограничению самодержавной власти и крепостного права путем введения законов, которые должны неукоснительно соблюдаться, были тесно связаны с политической деятельностью главы дворянской либеральной оппозиции Н. Панина. По «мыслям» Панина незадолго до его кончины Фонвизин написал публицистический трактат «Рассуждение о непременных государственных законах». Мысли Панина он сумел облечь в яркую литературную форму, благодаря которой «Рассуждение», весьма умеренное по своему содержанию, приобретает черты памфлета.
В России Фонвизин видел разгул реакции после крестьянского восстания 1773—1775 гг., фаворитизм, расхищение государственной казны, то «зыблемое состояние», которое может привести государство на край гибели. Фонвизин при всей социально-политической остроте своей критики самодержавного произвола и крепостничества рассчитывал не на революционный, как Радищев, а на мирный путь социального обновления России.
Написанное Фонвизиным «Рассуждение о непременных государственных законах» (конец 1782 — начало 1783 г.) явилось одним из лучших произведений русской публицистики XVIII столетия. Предназначалось оно для воспитанника Никиты Панина — будущего императора Павла Петровича. Если рассуждения об обязанностях монарха перед подданными были в духе общих просветительских идей, то более определенно прозвучала мысль о праве подданных на насилие отвечать насилием, хотя Фонвизин и имеет в виду дворцовый переворот, способный сместить монарха-тирана: «Нация, буде находит средства разорвать свои оковы тем же правом, каким на нее наложены, весьма умно делает, когда разрывает». Фонвизин считает, что русскому народу еще рано давать «преимущества, коими наслаждаются благоучрежденные европейские народы», и в отношении крепостного права считает необходимым не уничтожение его, а введение в «пределы умеренности».
Наиболее впечатляющей является нарисованная писателем-сатириком картина современной ему действительности: безграничный произвол, охвативший все органы государственного управления. В этом страстном обличительном пафосе — сила публицистического мастерства Фонвизина.
Взрывная сила этого исполненного гражданского пафоса документа могла вести к самым решительным выводам. Картина самодержавно-крепостнической действительности — это памфлет, написанный с большим ораторским искусством. Недаром этот документ оставил след в развитии русского освободительного движения, будучи известным декабристам. «Рассуждение» в рукописном виде распространялось среди членов тайного общества, оказывая влияние на воззрения дворянских революционеров. Племянник Фонвизина, генерал-лейтенант М. А. Фонвизин, был членом Союза благоденствия. В своих записках он пишет о том, что копия «Рассуждения» была передана им Н. М. Муравьеву, который переработал ее, «приспособив содержание этого акта к царствованию Александра I».
Борьба Фонвизина с Екатериной II особенно усилилась в 1782—1783 гг. Она развернулась на страницах журнала Академии наук «Собеседник любителей российского слова». Это был наиболее значительный журнал, издаваемый Академией наук после прекращения в 1764 г. «Ежемесячных сочинений».
Екатерина II не могла простить Фонвизину его независимости и «дерзости» в полемике с ней на страницах «Собеседника». Весной 1788 г. был запрещен журнал Фонвизина «Друг честных людей, или Стародум», рукопись которого писатель представил в Управу благочиния.
Сатирически остро написаны и «Письмо, найденное по блаженной кончине надворного советника Взяткина», «Наставление дяди своему племяннику», в которых показано, как, пренебрегая честью и долгом, используя служебное положение, наживаются чиновники в самодержавно-бюрократическом государстве. В своей сатирико-публицистической деятельности Фонвизин продолжил и развил проблематику и формы сатиры Новикова.