Анализ стихотворения М.Ю.Лермонтова «Нет, не тебя так пылко я люблю...»
Романтическая концепция человека исходит из представления о его единственности, вырванности из всех земных связей. Исконное одиночество лирического "я" выступает одновременно и как награда за исключительность, за "непошлость", и как проклятие, обрекающее его на непонимание. Поэтому сюжетное напряжение заключается в противоречии между попытками прорваться к другому "я", стремлением к любви, дружбе и невозможностью подобного контакта, поскольку он означал бы утрату для героя своей исключительности. Идеал единения возможен лишь в абстракции, и поэтому реальная любовь часто всего лишь замена иного, невозможного чувства. Тема эта, получив широкое распространение в русской романтической поэзии, особенно значительной была для М. Ю. Лермонтова. Стихотворение о любви начинается с отрицания, закрепленного повторением "не". Однако чувство здесь не отбрасывается, а, напротив, утверждается в усиленной форме: "так пылко я тебя люблю". Отрицание переносится на лирическое "ты", и это сразу создает неожиданную двойственность текста: "ты" сохраняется как объект стихотворения и отвергается как объект влечения. Герой любит нечто иное, но оно заключено "в тебе". Это "нечто" характеризуется местоимением первого лица, то есть фактически чувства "я" обращены на самого себя, но в другом более раннем временном состоянии, что подчеркнуто не только лексически, но и грамматически, на фоне глаголов настоящего времени в строфе ("прошлое страданье", "погибшая молодость"). В этом прошлом активизируются признаки несуществования (уже погибшее) и, возможно, определенных положительных качеств (например, душевной цельности, свежести чувств и др.), ныне утраченных. Вторая строфа, на первый взгляд не содержащая существенных отличий от первой, на самом деле изменяет ее семантику. С одной стороны, хотя сохраняется указание на мнимость связи с "ты", упоминание о "я" прежнем исчезает, как и "погибшая молодость". А с другой, глагольное отношение между героями, выраженное в начале текста предельно лаконично, здесь разрастается в целую систему действий: "смотрю", "вникая", "занят разговором", "говорю". То, что глаголы смотрения приравниваются к глаголам говорения, раскрывает, что в центре - именно проблема коммуникации. Называя же этот разговор "таинственным", Лермонтов подчеркивает ее особый, внесловесный характер. Это "разговор сердцем". Создается двойная схема : внешняя связь ("смотрю"), объектом которой является "ты" и внутренняя ("таинственный разговор" , "разговор сердца"), объектом которой "ты" быть не может.
Первый же стих третьей строфы вновь дает еще один сематический слом. Вместо модификации "я" первой строфы здесь модификация "ты", поскольку "ты" - это, конечно, тоже"подруга", а в дальнейшем устанавливается и подчеркнутый параллелизм: "твои черты - ее черты", "твои уста - ее уста", "твои глаза - ее глаза", утверждающий и их различие. При этом в антитезе "уста живые - уста давно немые", "глаза - огонь угаснувших очей" в первом случае героини противопоставлены одна другой как живая мертвой, а во втором "подруга юных дней" предстает и как более поэтический, возвышенный образ ("очи", а не "глаза"), и как в свое время более яркий ("огонь", хотя и уже "угаснувший"). Невозможность единения двух людей подчеркнута тем, что в пространстве этого стихотворения "я" и "ты" одного временного отрезка нигде не встречаются: если в первой строфе "блистающая" жизнью героиня совмещена с "погибшей молодостью" лирического героя, то в третьей он, перестрадавший, пытается говорить с подругой, чьи уста "давно немы". Ее образ есть жажда идеальной любви; это не столько человек, сколько стремление духа вырваться за пределы индивидуальности, из мира оборванных связей в мир всеобщего понимания.