Ода как стихотворный жанр
Ода — это вид художественно-публицистического изложения своих мыслей, задача которого проинформировать целевую аудиторию о каком-либо факте, произошедшем в реалии либо вымышленном, однако ни в коей мере не противоречив тем или иным морально-этическим нормам, принципам и морали, передавая информацию в словесной либо печатной форме.
В древности термин «ода» [греч. o-de-?, латин. ode, oda] не определял собой какого-либо поэтического жанра, обозначая в общем «песню», «стихотворение». Античные филологи применяли данный термин по отношению к всевозможного рода лирическим стихотворениям и подразделяли О. на «хвалебную», «плачевную», «плясовую» и т. п. Из античных лирических образований наибольшее значение для оды как жанра европейских литератур заключают оды Пиндара (см.) и Горация (см.).
Ода Пиндара [V в. до нашей эры] — к примеру наз. «эпиникий», т. е. хвалебная песня в честь победителя на гимнастических состязаниях, — заказанное стихотворение «на случай», назначение которого — возбуждать и поощрять волю к победе среди дорийской аристократии. Местные и личные элементы, необходимые для эпиникия (хвала победителя, его рода, города, состязания и т. п.), получают собственное «освещение» в соотнесенности с мифом как основой идеологии господствующего класса и с аристократической этикой. О. исполнялась пляшущим хором в сопровождении трудной музыки. Ей присуща богатая словесная орнаментация, долженствовавшая усугублять впечатление торжественности, подчеркнутая высокопарность, слабая связь частей. Поэт, рассматривающий себя как «мудреца», учителя, всего только с трудом собирает воедино элементы традиционного славословия. Пиндаровской О. свойственны резкие, немотивированные переходы ассоциативного типа, придававшие произведению особо затрудненный, «жреческий» характер. С распадом старинной идеологии это «поэтическое красноречие» уступило должность прозаическому, и социальная назначение О. перешла к хвалебной речи («энкомий»). Архаические особенности О. Пиндара в эпоху французского классицизма воспринимались как «лирический беспорядок» и «лирический восторг».
Гораций [I в. до нашей эры] отмежевывается от «пиндаризирования» и стремится возродить на римской почве мелическую лирику (см.) эолийских поэтов (см. «Греческая литература»), сохраняя в виде фикции ее внешние формы. Ода Горация как правило обращена к какому-нибудь реальному лицу, на волю которого поэт якобы намерен воздействовать. Поэт многократно хочет создать представление, будто стихотворение реально произносится (либо д аже поется). В действительности горацианская лирика книжного происхождения. Захватывая самые разные темы, оды Горация чересчур далеки от всякаго «высокого стиля» либо перенапряженности способов выражения (исключение с
идеолог политики Августа); в его О. господствует светский тон, иногда с легкой примесью иронии. Термин «О.», примененный античными грамматиками к лирике Горация, был источником ряда сложностей для теоретиков классической поэтики, строивших идею одического жанра вместе на пиндаровском и горацианском материале.
ОДА Другого ВРЕМЕНИ. I. ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ. — Средние века абсолютно не знали жанра О. как такового. Он начался в европейских лит-рах в эпоху Возрождения, в XVI в. Во Франции основоположником оды явился поэт Ронсар (см.), к-рому и принадлежит введение самого термина. В пяти книгах собственных од [1550, 1553] Ронсар дал образцы разного рода видов одической поэзии древности (пиндаровская, горацианская и анакреонтическая оды). В одах Пиндара, предназначавшихся им для пения, он сохранил их тройное членение (строфа, антистрофа, эпод), что одновременно с «ученым», изобилующим античными словами словарем дало после этого повод и шанс «классикам», (Буало и др.) упрекать его в избыточном «пиндаризировании». Тематика од Ронсара очень разнообразна: он воспевает в них «любовь, вино, веселые пиры, танцы, маскарады, турниры» и т. п., изредка вводя «какие-нибудь философские рассуждения». Оды Ронсара с их антикизирующими и гедонистическими тенденциями — характерный продукт французского Ренессанса в его дворянском выражении.
В течение XVI—XVII веков жанр О. получил широкое распространение и в новых европейских странах: Италии (Бернардо Тассо, Кьябрера и др.), Испании (Франсиско де Медрано), Англии (Самуэль Даниэль, Коули, Драйден), Германии (Веккерлин, Опиц и др. поэты Силезской школы).
Второй и самый существенный момент в истории продвижения французской и европейской О. связан с именем Малерба (см.) и его многочисленных последователей. В творчестве Малерба О. приобрела все те главные признаки, с которыми она вошла в качестве ведущего лирического жанра в поэтику французского и европейского «классицизма». Социальной назначением оды становится прямое служение крепнущему абсолютизму. Малерб культивировал по преимуществу форму «торжественной», «героической» оды. Сюжет ее обязательно содержит важное «государственное» значение (победы над внешними и внутренними врагами, восстановление «порядка» и т. п.). Главное чувство, ее вдохновляющее, — восторг. Главный тон — восхваление лидеров и героев монархии: короля и особ королевского дома. Отсюда — общая торжественная приподнятость стиля, риторического и по собственной природе и по самой собственной речевой функции (ода предназначалась прежде в конце концов для торжественного произнесения), построенная на непрестанных чередованиях восклицательной и вопросительной интонаций, грандиозности образа, абстрактной «высокости» языка, оснащенного мифологическими терминами, олицетворениями и т. п. Самая форма О. была регламентирована целым рядом необходимых правил (от требования
«чистоты» языка до категорического запрещения заходов из стиха в стих — к примеру наз. enjambement). В строфической структуре О. допускалось популярное разнообразие, впрочем в основу любой О. обязана была быть положена указанная строфическая единица, к-рую надлежало обязательно выдерживать на всем протяжении этой пьесы. Практика Малерба была канонизирована Буало в его теоретических трактатах «Искусство поэзии» (L’art poe'tique) и «Рассуждения об оде» (Discours sur l’ode). Одним из главных положений концепции оды Буало было требование скажем наз. «лирического беспорядка», к-рый Буало находил в одах Пиндара и к-рый заключался в отсутствии прямой логической последовательности в развертывании темы. Резкой сменой величественных картин, хаотическим нагромождением образов, всего на всего грандиознее свежего, обуянный «демоном вдохновения», воспаряющий «до облаков», поэт проще в целом осуществляет главную задачу оды — сообщить предельную эмоциональную зарядку, потрясти удивлением, ужасом и восторгом сердца слушателей. Впрочем Буало здесь же дополнял это требование лирического беспорядка типичным для рационалистической поэтики классицизма ограничением: он считает непременным наличие в данном кажущемся беспорядке вышедшего в порыве вдохновения «из самого себя» ума строгой внутренней упорядоченности. Задумка Буало стала кодексом классической О. в общем.
После Малерба самый видными представителями жанра оды во Франции были Ж. Б. Руссо, Лебрен, Лефран де Помпиньян и Ламот.
Огромное распространение получил жанр анакреонтической О. Из Франции жанр О. распространился по всем европейским литературам.
С половины XVIII в. в связи с деградацией классицизма, отражавшей общий процесс загнивания и распада феодально-дворянской культуры, и ростом враждебных «старому порядку» настроений в среде восходившей буржуазии и передовых групп дворянства возникло замирание жанра, оттесняемого другими сентиментально-лирическими жанрами. Продвижение последних связано с успехами европейского сентиментализма, стиля поднимавшейся мелкой буржуазии, выступившей на борьбу со «старым порядком» в всевозможных его проявлениях. В немецкой лит-pe свежую жизнь в жанр О. вдохнул на определенное время Клопшток (см.) (он ввел в О. белый стих и enjambement, отказался от строфич. формулирования, писал свободным стихом, обратился к «национальной» древнегерманской и скандинавской мифологии взамен античной и т. д.).
С возрождением в эпоху Великой французской революции «революционного классицизма» возрождается и жанр О. (политические оды Жозефа и Андре Шенье), питаемый пафосом буржуазно-революционного движения. Весьма охотно прибегают к нему и первые романтики (во Франции Гюго и Ламартин, в Англии — Шелли, в Италии — Мандзони). Отталкиваясь от классических штампов Малерба и Ж. Б. Руссо, романтики возвращаются в качестве собственного образца к старой, отвергнутой Буало оде Ронсара.
Элегия и ода - аристократы среди свежих жанров лирики. Собственную родословную они ведут с античности. Генезис терминологии сходен, исконно оба понятия означали лишь одно и то же - песня. Впрочем предметный указатель элегия (греч. elegeia) - жалобная песня, тогда как предметный указатель ода (греч. ode) - просто песня. Эмоциональный настрой оды вышел с течением времени, когда за одой закрепилось ее содержание - торжественная хвалебная песнь. На протяжении столетий строфика и пафос элегии и оды менялись, однако неизменно оба лирических жанра оставались антиподами.
Элегия вначале была распространена в ионийской Малой Азии, возникнув из поминального плача. Элегии исполняли на похоронах, сопровождая пение игрой на флейте. После этого элегии стали просто декламировать, а жалобная песнь тростника - как иногда расшифровывается данный термин - приобрела абсолютно новую направленность: в VII-V веках до н.э. элегии стали исполняться на пирах. Соответственно преобразилось и содержание элегий - в них зазвучали политические, философские темы и просто житейские размышления.
Сохранилось предание о хромом школьном учителе Тиртее (VII в до н.э.), отправленном в насмешку жителями Афин командовать войском спартанцев, которые вынуждены были выполнить волю оракула. Тиртей хорошо справился с неожиданными обязанностями: он вдохновил собственными элегиями воинственный дух спартанцев. В данной легенде отразилось давнее осмысление элегии как одного из жанров гражданской поэзии. Впрочем патриотическое содержание не закрепилось в дальнейшем за элегией.
Элегии Феогнида представляли собой дистих, написанный гекзаметром с последующим пентаметром:
Как уже нередко наш город, ведомый дурными руководителями,
Словно разбитый корабль, к суше причалить спешит.
(Перевод В. Вересаева)
Популярный афинский политический деятель Солон призывал сограждан собственными элегиями на борьбу с персами за остров Саламин:
Все граждане, сюда! Я торговый гость саламинский,
Правда не товары привез, - нет, я привез вам стихи.
(Перевод Вяч. Иванова)
Существенные изменения элегия претерпевает в эллинистическую эпоху: в элегию проникает любовная тематика. Каллимах и его последователи, используя мифологические образы, сетуют на безответную любовь, предаются печали, полагая, что одному поэту суждено пережить муки и горести отвергнутого возлюбленного.
Данная тема будет подхвачена авторами римских элегий Катуллом, Овидием, впрочем в их творчестве элегия занимает промежуточное положение среди новых жанровых форм. Творцом элегии как жанра считается именной указатель Гай Корнелий Галл (69-68 до н.э. - самоубийство в 26 до н.э.), завоевавший распространенность четырьмя книгами элегий, посвященных возлюбленной Кифериде, которую он в стихах называл Ликоридой. Не иначе как по причине Галлу за элегией было закреплено право воспевать любовь без взаимности и безотрадные страдания. Существует шутливое предположение о том, как появилась элегия: когда влюбленный поэт оказался перед закрытой дверью той, которую он боготворил, он выразил собственную боль в элегии. "Грубо, хотя дельно", - как заметил бы Гете, который не избежал аналогичных ситуаций, о чем он поведал собственным читателям в "Римских элегиях", до которых жанру в настоящее время предстояло дорасти.
Свежий средство прошла предметный указатель ода, правда самоопределение жанра произошло чуть быстрее. Вначале одой считалась всевозможная песнь, не притязающая на жанровую принадлежность; ода предназначалась для хорового исполнения, хотя требовала обязательно приподнятой торжественной интонации. Таковы оды Алкея и его современницы именной указатель Сапфо, а тоже Пиндара, который в оды внес элементы морализаторства.
Как жанровое определение оду использует в первом веке до н.э. поэт Квинт именной указатель Гораций Флакк, создавший три книги "Од". В его поэзии ода обретает определенную адресную направленность, он прославляет Октавиана Августа, покровительствующего Горацию. Сочиняет оды Гораций и по случаю торжеств и празднеств. Таким образом, ода отныне посвящается лицу либо событию.
В эпоху Возрождения об оде вспоминают поэты, возрождавшие традиции римской гражданской поэзии. Характерно, что формальных критериев вплоть до классицизма ода не обрела. К элегиям и одам обращается в шестнадцатом столетии именной указатель Пьер Ронсар, трактуя оба жанра точнее содержательно, чем формально. В начале пятидесятых годов XVI века, опираясь на традиции Пиндара и Горация, Ронсар и именной указатель Дю Белле сочиняли оды, соревнуясь друг с новом. Ронсару принадлежит пять книг од, впрочем всего только немногие из них соответствуют современной трактовке жанра. Его оды довольно близки по тематике элегиям, в них настойчиво звучит излюбленная ронсаровская мысль о быстротечности жизни и надобности не упускать радость:
Отдай же молодость веселью, -
Временно зима не гонит в келью,
В настоящее время ты вся пока в цвету,
Лови летящее мгновенье, -
Холодней вьюги дуновенье,
Как розу, губит красоту.
(Перевод В. Левика.)
Одическая строфа Ронсара выглядит так: ааВссВ.
В дальнейшем одическая строфа будет преобразована Франсуа Малербом в десятистрочную:
АвАвССдЕЕд,
где строчные буквы означают мужские рифмы, а прописные - женские. Писались оды четырехстопным ямбом.
Впервые два ведущих лирических жанра были теоретически противопоставлены именной указатель Никола Буало (1636-1711) в его "Поэтическом искусстве" (L`Art poetique, 1674), где о Ронсаре, между другим, сказано, что он творил как римлянин и грек, правда "ломая, правя все, вводя собственные законы", которые для Буало явно не приемлемы. Представляя элегию и оду персонифицировано, автор "Поэтического искусства" изображает их вполне несхожими. Первая - печальная, вторая - горда и дерзновенна:
В одежде скорбной вдов, роняя вздох, уныла,
Элегия струит над гробом слезный ток.
В ней нет парения, хоть тон ее высок.
Она поет печаль и радость двух влюбленных
И нежит, и гневит любовниц оскорбленных.
Оде уделено куда больше службы, напомним чуть строк:
Вот ода к небесам полет собственный устремляет;
Надменной пышности и мужества полна,
С богами речь ведет в собственных строках она (...)
Пусть Оды бурный стиль стремится наугад:
Замечательный смятостью красив ее наряд.
Прочь робких рифмачей, чей разум флегматичный
В самих страстях ведет последовательность догматичный,
Кто подвиги поет, заботясь всего лишь о том,
Чтоб даты не забыть и жить в ладу с числом!
(Перевод С. Нестеровой, Г. Пиларова)
В случае если прибегнуть к сравнению из места пластических искусств, элегия будет подобна надгробию, тогда как ода приобретает сходство с памятником победы. Обратим внимание, что прославление доблестных подвигов даже с точки зрения строгого классицизма все временно допускает вольности формулирования оды.
Спор оды с элегией носит философский характер, оба лирических жанра выражают два главных аспекта человеческого бытия: человек в космосе, и человек в социуме. Элегия помогает личности осознать собственную пространственно-временную принадлежность ко вселенной, ода отражает общественно-политические и социальные связи личности.
Ход мыслей в элегии: я одинок в данном мире, однако любовь помогает мне преодолеть одиночество моего существования, впрочем любовь оказалась призрачной, я пока что более одинок в данный вечерний осенний миг вечности, к которой принадлежит и моя жизнь. В частности будем же ценить краткие мгновения бытия и счастья.
Ход мыслей в оде: я соратник деяний и побед, одержанных моими соотечественниками, я радуюсь тому, что родина на дороги к такому миропорядку, когда вся власть будет принадлежать разумным законам, олицетворением которых выступает мудрый правитель либо правительница, вступающие на трон.
Ода не столько комплимент власти, сколько наставление. Ода, в особенности отражающая восшествие на престол мудреца, постоянно немного утопична. Она ратует за перемены к лучшему, тогда как элегия сосредотачивает внимание на вечном и повторяющемся из поколения в поколение. В оптимистический настрой од элегия вносит долю скепсиса.
Близок оде гимн, впрочем гимн обращен не к правителю, а к провидению. Гимн - торжественная песнь страны либо же восхваление Спасителя и святых. Гимн как религиозный жанр получил распространение у протестантов, а впоследствии в немецкой философской лирике (И.В. Гете, Ф. Гельдерлин).
Возможно сказать, что в XVII веке сформировались теоретические модели обоих жанров и определились сферы воздействия именной указатель Мартин Опиц в "Книге о немецкой поэзии" (1624), обобщая опыт античных и ренессансных поэтов, дает определение элегии, близкое общепринятому: "В элегиях прежде в конечном счете говорится о грустных вещах, в них оплакиваются к тому же любовные переживания, жалобы влюбленных, размышления о смерти, сюда же относятся послания, повествования о своей жизни и тому аналогичное"Литературные манифесты западноевропейских классицистов. М., 1980. С. 457. Опиц при данном ссылается на специалистов элегии: Овидия, Проперция, Тибулла и др.