Важным вопросом для афористики является вопрос о том, когда вошел афоризм в литературу, новое ли это понятие или давно известное. Выше говорилось, что афоризмы, ранее именуемые изречениями, имеют весьма древнее происхождение, указывалось также, что существует и другая точка зрения. Для установления истины необходимо обратиться к истории афоризма, которую следует рассматривать в двух аспектах: происхождение афоризма в качестве «слова» и в качестве «жанра».
Афоризм как «слово» известен с глубокой древности. Афоризмами (от греч. слова Aphorismos — определение, разграничение) назвал древнегреческий ученый Гиппократ (ок. 400 лет до н. а.) свой медицинский трактат о симптомах и диагнозах заболеваний, искусстве их исцеления и предупреждения. Трактат начинался известным сейчас всему миру афоризмом: «Жизнь коротка, искусство долговечно». Имеются сведения и о более широком использовании слова «афоризм» в античной литературе. Исследования немецких ученых (Ф. Шальк — 1933, П. Реквадт — 1964) показали, что, помимо медицинского термина, это слово уже в те времена означало сентенцию, гному, мудрое изречение, а также краткий и сжатый стиль.
Далее, в XI в., получили известность афоризмы Салернской школы, включающие медицинскую практику средневековья, приписываемые Джоану де Медитано. В XIII в. Данте употреблял слово «афоризм» исключительно в медицинском смысле. В последующие века афоризмы стали встречаться в ряде стран в разных науках, особенно в тех, в которых долго отсутствовали методологические и практические обоснования: в юриспруденции, философии, политике, естественных науках.
Переход афоризма из области медицины в область политики, предопределенный еще Тацитом, писавшим свои труды афоризмами, являлся наиболее обоснованным. «Человеческий организм» здесь как бы уподоблялся «государственному организму», и рекомендовалось лечение: в первом случае — лекарственными средствами, во втором — моральными. Закономерно поэтому, что в конце XVI в. испанец Антонио Перес назвал афоризмами свои замечания на тему политической морали (1591). По мнению исследователей,, афоризмы Переса довольно близки к литературно-художественной форме, но окончательно такого рода афоризмы утвердились только после выхода в свет в Испании книги Бальтасара Грасиана «Карманный оракул» (1647), названной автором афоризмами и содержащей триста правил житейской мудрости.
В дальнейшем, слово «афоризм» внедрялось в литературы разных стран своеобразными путями. Подводя итоги этому процессу, известный немецкий афористовед Ф. Маутнер отметил в своем выступлении на IV Международном литературном кон грессе в Париже в 1966 г., что в немецком, испанском и итальянском языках слово «афоризм» стало основным и собирательным для однородных понятий термином. Во французском литературном языке применяется слово «максима», а афоризм используется по-прежнему только в области медицины. В английском языке наблюдаются колебания между словом «афоризм» и словом «максима».
В России афоризм как «слово» появился в XVIII столетии, и его двойственное значение — медицинское и литературное — отражено в справочной литературе того времени. В первом издании «Словаря Академии Российской» (1789) афоризм (афорисм) определяется как правило, которое «в кратких словах содержит много смысла» и которое относится как к «иппократовым», так и к «нравоучительным афорисмам».
В начале XIX в. у нас стали появляться книги, именуемые афоризмами. Так, в 1816 г. в Санкт-Петербурге вышел сборник под названием «Афоризмы, или Избранные мысли из разных писателей...», составленный К. Смиттеном, а в 1836 г. вышли «Исторические афоризмы» русского историка и писателя М. П. Погодина.
В течение XIX в. в России появлялись эпизодически книги афоризмов, а к концу столетия и в начале XX в. это слово приобрело в нашей стране очень большую популярность. Было издано много книг афоризмов разных авторов и много сборников афоризмов. После этого наблюдался спад интереса к афористическим произведениям, продолжавшийся примерно до середины века. Во второй половине текущего столетия вновь стали появляться у нас книги под названием «афоризмы».
Можно утверждать, что с начала XIX в. и по настоящее время слово «афоризм» употребляется в России исключительно в литературном смысле и является, как в немецком, испанском и итальянском языках, основным для данного понятия; однородные ему термины, например, апофегма, максима, у нас практически не применяются.
Очевидно, следует считать, что афоризм в качестве «слова» в зарубежной литературе широко использовался еще во времена древних греков и возродился в ней в 1647 г., когда появилась книга Б. Грасиана, написанная и названная афоризмами. В России же афоризм как «слово» вошел в литературу в 1816 г., когда был издан сборник, составленный и названный афоризмами К. Смиттеном.
Рассмотрение истории афоризма как «жанра» важнее, чем «слова», но оно значительно сложнее и противоречивее. История афоризма как «слова» не вызывает полемики, но как «жанра» — не имеет единогласия. Есть мнение, принятое, например, в ФРГ, что жанр афоризма возник в новое время литературы и с жанром изречения связи не имеет, но более распространена теория, согласно которой изречение — это тот же афоризм и его история — древняя история изречений. В русском языке преимущественно разделяется эта последняя точка зрения. Правда, в справочной литературе, как это указывалось выше, мнения по этому вопросу расходятся, но в литературной практике прочно установился взгляд о полной идентичности понятий «афоризм» и «изречение». Сочетание древних представлений и имен древних мыслителей со словом «афоризм» применяется очень широко. Никого не удивляют такие выражения, как «античные афоризмы», «древнеиндийские афоризмы», «афоризмы Эпиктета». В нашей литературе очень часто древние изречения именуют афоризмами и современные афоризмы — изречениями. И действительно, нет никаких видимых причин изречения, созданные в древности, такие, например, как «Большая сила — мнение народное» (Эсхил), «И робкого делает храбрым слово "отчизна"» (Лукиан), «Лучше вечный мир, чем расчет на победу» (Тит Ливии) и многие другие, не считать афоризмами только потому, что они созданы около двух тысяч лет тому назад. Как показывают приведенные примеры, древние афоризмы ничем не отличаются от современных, им присущи одни и те же жанровые черты, а именно наличие определенного автора, мудрость, смысловая завершенность, образность и краткость выражения.
Так что есть все основания считать афоризм и изречение одним и тем же жанром. Можно представить, что в историческом разрезе эти понятия находятся как бы на одной прямой: афоризм — это современный вид изречения, изречение — это прошлое афоризма. В этом прошлом изречение имеет свои особенности, а афоризм, развившийся в условиях новой литературы, воспринял от этой литературы свои особенности. Синонимичными эти понятия, несмотря на однородность жанра, по всей вероятности, считать нецелесообразно, но об этом будет речь ниже.
Проследим теперь подробнее историю жанра афоризма-изречения. Нужно сказать, что эта история значительно древнее, чем слова «афоризм», она уходит своими корнями в далекое прошлое. Имеются сведения о существовании изречений в Египте с начала третьего тысячелетия до н. э. Афористическими памятниками богаты также многие цивилизации Востока. Это, например, древнекитайские памятники «Шуцзин», «Ицзин», «Книга перемен», относящиеся к третьему—второму тысячелетию до н. э. Особое развитие получил этот жанр в Греции. В доантичный период греческой литературы популярны были изречения семи мудрецов — Солона, Питтака, Клеобула и др. (VII—VI вв. до н. э.). Позже получили широкую известность изречения древнегреческих мыслителей — Пифагора, Демокрита, Сократа, Платона, Аристотеля, Эпикура, Эпиктета, Плутарха и ряда др. Среди древнеримских мыслителей славились изречения Катона, Публия Сира, Сенеки, Марка Аврелия и некоторых других. Античные изречения получили признание в Европе в эпоху Возрождения, когда они были очень распространены. В XV в. Эразм Роттердамский собрал и обработал огромное количество античных изречений, крылатых слов и пословиц, назвав свой труд «Adagia». В XVII в. в Испании вышла вышеупомянутая книга афоризмов Б. Грасиана.
С XVI в. начался расцвет французской афористики, в этой области создали замечательные произведения М. Монтень (XVI в.), Ларошфуко, Паскаль, Лабрюйер (XVII в.), Вовенарг, Шамфор (XVIII в.), А. Франс (Х1Х-ХХ вв.), П. Валери (XX в.). В Англии, вслед за изданием афористических «Опытов» Монтеня, использовал его метод изложения Ф. Бэкон (начало XVII в.), позже создавали афоризмы Смайлс, Рескин, Уайльд (XIX в.), Б. Шоу (XIX-XX вв.), Г. К. Честертон (XX в.). В Германии афоризмы возникли несколько позже, чем во Франции и Англии. Переводные французские афористические произведения способствовали возникновению немецкой афористики. Афоризмы в Германии создавали Лихтенберг, Новалис (XVIII в.), Гёте (XVIII -XIX вв.), Гейне, Шопенгауэр, Ницше (XIX в.), К. Краус (XX в.) и мн. др.
С конца XIX в. в Англии, Франции, Германии стали появляться исследования теоретической сущности афоризмов и особенностей афоризмов отдельных авторов, получившие значительное расширение в XX в.
История афористического жанра в России начинается практически одновременно с возникновением письменности, когда начали появляться сборники изречений. Первый древнерусский сборник — «Изборник 1076» — был создан «безвестным писцом Иоганном» в XI в.
С течением времени появлялись другие афористические сборники, такие, как «Пчела» (XII — XIII вв.), «Златая цепь», «Измарагд» (XIV в.). В форме изречений написаны замечательные литературные памятники «Поучения» Владимира Монамаха (XII в.), «Слово Даниила Заточника» (XII—XIII вв.), «Послание и наказание от отца к сыну» Сильвестра (в «Домострое», XVI в.) и др.
XVIII век вошел в литературу как век ее преобразования. Возникли новые виды и жанры, введен новый шрифт, увеличился приток западной литературы, способствовавший внедрению в нашу литературу остроумия. Ломка традиционных литературных форм отразилась и на афористике. XVIII век ознаменовался плавным переходом изречений в афоризмы, который был вызван расширением тематики и внедрением остроумия в этот жанр. Расширение тематики вызвало появление афоризмов не только в привычной для изречений области моралистики, но и в области истории, политики, литературоведения. Обогащение остроумием афоризмов сказалось на их стилистике и способствовало появлению афоризмов сатирического, парадоксального, юмористического характера, несвойственного средневековым изречениям. Акцент на слове «средневековый» здесь сделан потому, что, например, античным изречениям остроумие не было чуждо, и они, по сути дела, ничем не отличались от афоризмов. Позже христианское учение старательно вытесняло остроумие из литературы, а русская литература вообще с ним до XVIII в. была почти незнакома.
Переход изречений в афоризмы в XVIII в. ввиду однородности жанра не имел резкой грани, как в случае появления афоризма в качестве «слова». Он не имеет определенной даты — это не явление, а процесс. В течение всего века, появлялись необычные афористические произведения как бы смешанного характера. Например, в сочинении Г. Теплова «Наставления сыну» много ярких афоризмов и много также типичных дидактических изречений. В популярнейшем афористическом сборнике Н. Курганова «Письмовнике» имеются его собственные афоризмы и приводится много изречений, и отечественных и зарубежных. Подобные полуоригинальные, смешанного характера афористические сочинения создавали А. В. Олешев, М. Ф. Меморский, А. Н. Урусов и некоторые другие писатели того времени.
Наиболее четко были представлены афоризмы в творчестве крупного писателя XVIII в. А. П. Сумарокова. Много афоризмов содержат его сатирические произведения, афоризмами написаны «Некоторые статьи о добродетели». В его «Письме об остроумном слове» сделана попытка теоретического обоснования афористического стиля. Вклад, сделанный Сумароковым в афористику, дает право считать его первым крупным русским писателем-афористом.
Новые веяния в литературе коснулись и издаваемых в большом количестве в XVIII в. афористических сборников. В них, помимо привычной моралистики, зазвучали общественные ноты и, кроме наставлений этического характера, стали включаться наставления о поведении человека дома и в обществе, на что раньше внимания не обращалось.
В XIX столетии афоризмы получили в России дальнейшее развитие. В первой половине века появились следующие книги афоризмов: «Мысли, характеры и портреты» П. И. Шаликова (1815), вышеупомянутые «Исторические афоризмы» М. П. Погодина, «Исторические, философические и литературные афоризмы» А. П. Протопопова (1839). В середине XIX в. вышло несколько книг пародийных афоризмов, среди которых знаменитые «Мысли и афоризмы» Козьмы Пруткова, многократно переиздаваемые вплоть до нашего времени. Огромный вклад в развитие русской афористической мысли внесли великие русские писатели этого века — Пушкин, Достоевский, Салтыков-Щедрин, Чехов, Л. Толстой, а также В. Белинский.
На рубеже XIX—XX вв. афористическая манера письма стала в России весьма популярна. Были изданы афоризмы В. И. Федоровича, Д. X. Тутаева, М. В. Безобразовой, А. Г. Рубинштейна, В. Н. Крачковского и мн. др.
Стали выпускаться серии книг афоризмов, выбранных из произведений писателей. Например, в 1902—1903 гг. в Москве вышла очень полезная и до сих пор единственная в своем роде серия книг «Афоризмы, парадоксы и избранные мысли русских писателей» — Л. Толстого, И. Тургенева, Ф. Достоевского, Л. Андреева, М. Горького, В. Белинского.
Выходили также серии книг афоризмов и зарубежных писателей. Наряду с афористическими книгами разных авторов на рубеже веков издавалось много сборников, составленных из зарубежных и русских афоризмов самых разных временных эпох.
В послереволюционное время большое влияние на развитие афористики оказало творчество крупного русского писателя М. Горького, все произведения которого насыщены яркими, запоминающимися афоризмами. Немало способствовали развитию афористики П. Павленко, М. Пришвин, К. Паустовский, Л. Леонов и ряд других советских писателей.
В России, как и в Европе, с конца XIX в. стали появляться книги исследовательского характера, анализирующие афористику как специфичную разновидность литературы.
Резюмируя сказанное, можно отметить, что история развития афоризма в мировой литературе как жанра говорит о древнем происхождении афоризмов, о единстве афоризмов и изречений. Переход изречений в афоризмы под влиянием новой литературы происходил в России в течение XVIII в. и выразился главным образом в изменении стилистики изречений и расширении их тематики. В Европе же, можно считать, афоризмы, широко используемые еще в античный период времени, появились вновь в эпоху Возрождения. К первым крупным европейским писателям-афористам, по всей вероятности, можно отнести нидерландского по происхождению писателя Эразма Роттердамского (XV в.). Его труд «Adagia», состоящий из античных изречений с добавлением афоризмов самого автора, хотя и не был назван афоризмами, как позже впервые назвал свой «Оракул» Грасиан Бальтасар, без сомнения, относится к афористическому жанру. Аналогично этому в России первым назвал свою книгу афоризмами М. П. Погодин в 1836 г., но А. П. Сумароков ранее, не используя слово «афоризм», внес весомый вклад в афористику, почему и может считаться первым большим русским афористом. Решающим фактором здесь должен являться «жанр», а не «слово».
Следует оговорить, что изложенная здесь концепция об истории развития жанра афоризма как у нас, так и за рубежом разделяется не всеми литературоведами. А в связи с тем, что на русские представления об афоризме, как, впрочем, и не только на русские, оказали влияние взгляды немецких исследователей, уделим им внимание.
Нужно сказать, что более ранние взгляды немецких ученых были близки к вышеизложенной теории единства изречений и афоризмов. Г. Нойманн, создавший капитальный многообъемный труд о творчестве немецких афористов Лихтен-берга, Гёте, Новалиса и Шлегеля под названием «Ideenparadiese», показал, что Лихтенберг и Гёте придерживались традиционных взглядов на происхождение афоризмов и что и в наше время есть сторонники этой теории. Например, Гомес де ла Серна в своей книге «Total Gregueries» ведет историю афористического жанра от античных изречений к испанским поэтам Каведо и Гонгоре и к Шекспиру и Паскалю.
Изменение представления об афоризмах в Германии произошло под влиянием реакционного писателя-афориста Ницше, и в настоящее время большинство немецких исследователей считают, что афоризм — понятие новое в литературе, обладающее своими специфическими свойствами. Лишая афоризм исторического фундамента, они приписывают ему жанровые черты, резко отличающие его от изречения. Афоризм, в их представлении, должен обязательно обладать парадоксальностью, должен всегда противоречить общепринятому мнению, должен быть неожиданным, необычным и влиять этими свойствами на сознание читателя. Для афоризма не обязательны законы логики, он глубоко индивидуалистичен — это личное мнение, рассчитанное на «ошеломляющее» действие.
Так что афористика, по этим представлениям, — область для соревнования в изощренных, противоестественных мыслях, область для демонстрации собственного «я».
Нетрудно распознать непосредственную родственность этих представлений об афоризмах с мировоззрением Ницше, которого в Германии провозгласили «лидером» афористики. Афоризмам Ницше свойственна крайняя парадоксальность, индивидуализм и иррационализм, отрицающий логику научного познания. Эти качества ницшеанских афоризмов, а точнее, парадоксов и взяты на вооружение немецкими афористоведами. Парадоксальность, сугубо личностный оттенок и отсутствие логического мышления объявлены жанровыми чертами афоризма. Например, в монументальном современном 25-томном энциклопедическом словаре Мейера говорится, что афоризм «рассчитывается на ошеломляющее воздействие и часто вступает в противоречие с системно-научными и философскими оценками».
Обратимся теперь к определениям слова «афоризм» в русской справочной литературе. Можно заметить, что интерпретация этого слова в БСЭ довольно близка к представлениям об этом понятии немецких литературоведов. В БСЭ упоминается и о необходимости «явной неожиданности суждения» для афоризма и о том, что он «не доказывает, не аргументирует, а воздействует на сознание оригинальной формулировкой мысли». Нетрудно проследить, откуда взялись эти характеристики афоризма. Они появились только в 3-м издании БСЭ с одновременной ссылкой на статью Л. Успенского «Коротко об афоризмах». В статье же пишется, что афоризм — это «тип высказывания, позволяющий без доказательств, без сложной аргументации, единственно силой изощренной неожиданности формулировки убеждать чистым утверждением, не столько доказывая, сколько поражая». Афоризм, сказано в статье, «убеждает не весомостью доказательств, не логикой их, а блеском неожиданного сопоставления слов, уверенностью автора в правоте, закрепленной при помощи оригинального, неслыханного доселе, остроумного их сцепления».
Можно заметить, что эти мысли, высказанные Л. Успенским, в большой мере заимствованы им из немецкой литературы, и очевидно не без использования словарной статьи, помещенной в Литературной энциклопедии (ЛЭ, 1929—1939). Автор статьи «Афоризмы» с инициалами В. В. пишет: «Афористическое мышление никогда не представляет собой единого логически спаянного рассуждения. Не отвечая тем самым основным требованиям диалектической логики, афоризм стремится достичь внезапной убедительности исключительно средствами изощренного стиля». (По словам Успенского, «единственно силой изощренной неожиданности формулировки».) В конце статьи сказано: «Ни на русском, ни на иностранном языках отдельных монографий об афоризмах не имеется. Только на немецком языке более подробно останавливаются на нем». Далее следует перечисление пяти источников, какими пользовался автор, принадлежащие исключительно немецким исследователям.
Таким образом, выясняется путь, каким вошли в нашу литературу неверные представления об афоризмах. Из немецких источников они проникли в ЛЭ, из нее перешли в статью Успенского, из этой статьи — в БСЭ, а далее уже из БСЭ в «Словарь литературных терминов» (Л. И. Тимофеева и С. В. Тураева) и некоторые другие публикации.
Выше упоминалось, что в русской справочной дореволюционной литературе и в современной — в КЛЭ отражена другая точка зрения, утверждающая древнее происхождение афоризмов. Эта точка зрения, безусловно, ближе к истине. Не могут быть верными представления, по которым афоризм — новое понятие в литературе, рассчитанное на ошеломляющее действие, противоречащее общепринятым мнениям и законам диалектической логики и действующее на сознание людей только лишь оригинальной формулировкой мысли. Эти качества свойственны парадоксу, но никак не афоризму.
Возьмем классические примеры афоризмов: «Революции — локомотивы истории» (К. Маркс, Ф. Энгельс); «Религия есть опиум народа» (К. Маркс); «Я мыслю — значит я существую» (Декарт); «Слово — полководец человечьей силы» (Маяковский); «Прав не дают, права берут» (М. Горький). Разве неожиданностью поражают нас эти афоризмы, разве они воздействуют на сознание лишь своей оригинальной формулировкой? Конечно, нет. Афоризмы эти представляют синтез человеческой мудрости, и они влияют на сознание людей глубокой внутренней правдой, всесторонним философским осмысливанием явления. Хотя они не имеют доказательств, но и не поражают неожиданностью, они вполне логичны, в них скрыты и проявляются при размышлении все необходимые доказательства и аргументы. Верно то, что они обладают оригинальной формулировкой, которая воздействует на нашу память, но па сознание влияет только их семантическая ценность.
Следует оговорить, что, безусловно, встречаются афоризмы с неожиданными выводами, не совпадающие с общепринятым мнением; речь здесь о том, что эти признаки нельзя считать основоопределяющими для афоризмов. Совсем неправильными являются лишь утверждения, что афоризмы действуют на сознание изощренной формулировкой и что они противоречат законам логики. Разве можно, например, согласиться с утверждением, что афоризм противоречит системным научным и философским оценкам? Наоборот, афоризм — дитя науки. Афоризмы в настоящее время — единственный вид литературы, стоящий наиболее близко к науке с ее системностью, точностью и логичностью. Достаточно еще раз обратиться к нашим примерам классических афоризмов, как станет ясно, что они убеждают как раз своей «железной логикой». Гармоничное сочетание художественной формы с логической обоснованностью науки и есть отличительное свойство афоризмов.
Неправильным измышлениям в области афористики немало способствует игнорирование близкой связи афоризмов с изречениями, а эта связь неоспорима. Имеется много античных и евангельских изречений, которые звучат настолько современно, что если бы мы не знали, когда они созданы, то посчитали бы их замечательными афоризмами нашего времени. Например: «Нужно есть, чтобы жить, но не жить, чтобы есть» (Сократ); «Вера без дел мертва» (Иаков); «Власть над чужими народами непрочна» (Сенека); «Предателей презирают даже те, кому они сослужили . службу» (Тацит); «История — наставница жизни» (Цицерон) и мн. др.
Тематика афоризмов, нацеленная на «вечные» вопросы, способствует появлению в афористике старых, но важных истин, которые забылись или, наоборот, так примелькались, что их перестали замечать. Эти истины, появляясь в современном более оригинальном словесном обличье, обретают вторую жизнь. У афоризмов не мысль должна быть обязательно новой, а оболочка, в которую она заключена, чтобы привлечь к старой (а также и к новой) истине внимание и закрепить ее в памяти.
Коснемся теперь вопроса о правомерности существования слова «изречение». Навряд ли можно одобрить исчезновение этого слова из некоторых справочных изданий (КЛЭ и др.), практикуемое по соображениям идентичности этого понятия с афоризмом. Эти слова не синонимичны. Слово «изречение», известное с весьма древних времен, вошло в русскую литературу вместе с возникновением письменности. Так, в «Словаре русского языка XI—XVII вв.» при определении понятия «изречение» приводится фраза из «Миней служебных за 1096 г.», в которой употреблено слово «издречение» (изречение). В сущности, изречение является родоначальником ряда понятий: помимо афоризма, оно означает «сентенцию», «максиму», «апофегму», «гному», «флорилегий». Как слово собирательное «изречение», без сомнения, имеет право на самостоятельное существование.
Слово это непосредственно ассоциируется с древностью и его более уместно сочетать с другими древними понятиями: точнее сказать, «изречение Владимира Мономаха», но не афоризм, «евангельское изречение», а не «евангельский афоризм». Вместе с тем, кстати говоря, приходится применять, например, выражение «афористическое евангелие», так как прилагательного от корня слова «изречение» не существует.
Полной синонимичности между понятиями «афоризм» и «изречение» нет, потому что временное различие существования этих слов наложило на них свой отпечаток. Если изречениям нередко присущ церковно-религиозный налет, то афоризмы свободны от него; если авторство афоризмов всегда точно известно, то изречения довольно часто приписываются каким-либо авторам; если тематика изречений преимущественно морально-этического направления, то у афоризмов она более широкого диапазона. Изречения имеют тенденцию к поучениям, наставлениям, тогда как афоризмы более разнохарактерны. Существуют афоризмы-лозунги: «Войну к позорному столбу» (Гюго). Встречаются афоризмы иронического характера: «Насильниками являются даже те, кто хочет насильно осчастливить других» (Д. Еремич). Часто афоризмы носят патетический оттенок: «Для измены родине нужна чрезмерная низость души» (Чернышевский); «Отечество, как собственное сердце, нельзя забыть, дать в долг иль заменить» (С. Поделков). Эмоциональность и романтическую приподнятость, присущие многим афоризмам, называют иногда «высоким стилем», считая его характерной их чертой. Изречения, как правило, не обладают стилевым разнообразием, свойственным афоризмам.
Особенности, обусловленные временем существования изречений и афоризмов, вызывают необходимость сохранения слова «изречение», несмотря на наличие полного совпадения основных жанровых черт обоих понятий, которые сводятся к глубине мысли, стремящейся к истине, завершенности ее смысла, образности и краткости ее выражения. Мы подчеркнули слово «стремящейся», чтобы обратить внимание на то, что оба эти понятия не всегда истинны, представляя субъективное мнение определенного лица, но всегда стремятся к истине.
В последующих статьях жанровые черты афоризмов будут проанализированы более углубленно. Их исчерпывающее установление возможно только после рассмотрения видов афоризмов и их соотношений с родственными жанрами литературы.
Необходимо отметить, что афоризм нужно считать понятием одножанровым с изречением и древним по времени своего возникновения. Полагаем также, что настоятельно необходимо покончить с разноречивым толкованием понятия «афоризм» и оборвать нить, ведущую к афористике от ницшеанских парадоксов. Отождествление замечательного, исторически сложившегося афористического жанра с парадоксами принесло и приносит немало вреда его распространению. Например, фактор почти полного отсутствия появления афористических книг в советской печати в продолжение долгого времени можно в значительной мере приписать ошибочным взглядам на афоризм, которые утверждаются в нашей литературе начиная с вышеупомянутой статьи некоего В. В., проникнутой ницшеанским духом (ЛЭ, 1929). Можно отметить, что и в настоящее время неверные взгляды на афоризм дают о себе знать.